За порогом вражды

Занимаясь сбором пыльцы, жук и пчела зачастую оказываются одновременно в одном и том же цветке. Тогда по логике вещей они на короткое время становятся прямыми конкурентами. Однако ни малейших признаков антагонизма они при этом не проявляют. Судя по всему, пчел мало тревожит присутствие медлительных чужаков в хитиновых доспехах. Большинство жуков в свою очередь не реагируют на появление суетливых перепончатокрылых.

Цветы с «извращениями» и, кстати, о мухах и комарах

Мухи… Кто, кроме Корнея Чуковского, помянет их добрым словом да еще отважится запечатлеть в стихах? Назойливые нечистоплотные создания, распространяющие заразные болезни, — вот их характеристика. Инстинктивно мух стремятся отогнать и люди, и животные. Какая и кому может быть от них польза? С этой стороны мух, естественно, мало кто изучал. Но все же наука есть паука, и она должна быть выше эмоций. Прежде всего она установила, что мухи бывают разные…

Многих мух мы по неопытности путаем с пчелами и осами, которым они во всем усердно подражают. Только в отличие от них мухи не могут ужалить: нет у них жала. Ничем другим, кроме пыльцы цветов и отчасти нектара, они не питаются. Постоянно посещая цветы и пачкаясь пыльцой, они успешно осуществляют их перекрестное опыление. Их так и называют цветочными мухами или сирфидами.

Из большого отряда двукрылых растения, кроме того, опыляют толкунчики, жужжала, паразитические большеголовки, львинки и настоящие мухи. Доказано, например, что самки слепней помимо крови сосут также нектар цветков и сахаристые выделения (падь) других насекомых. В воздухе парят уже сытые мухи, предварительно заправившиеся дарами цветков. Самцы же крови не сосут вовсе. Наша обычная комнатная муха в сельской местности, где много цветущих растений, охотно переходит на питание нектаром и таким образом начинает приносить пользу. У всех настоящих мух хоботок короткий, поэтому в поисках нектара они садятся только на открытые цветки розоцветных, сложноцветных, лютиковых, зонтичных и растений некоторых других семейств, играя большую роль в их перекрестном опылении. Нектар оказывается их универсальной пищей.

Самое удивительное, что нектаром питаются и опыляют цветы даже мясные и падальные мухи — саркофага, каллифора, протоформия, люцилия, — те самые, которые всему на свете предпочитают протухшее мясо, навоз и всякую падаль. Кажется, при таких низменных вкусах куда им до цветов!

Но не думайте, что все цветы, раз они цветы, непременно должны хорошо пахнуть. В черноземной полосе нашей страны, особенно по берегам рек, кое-где еще встречается скромное и внешне ничем не примечательное растение кирказон обыкновенный. Трубчатые цветки этой лианы издают запах тухлого мяса! Для пущего сходства с мясом отгиб венчика приобрел у них грязно-красный цвет. Муха, поддавшаяся соблазну такого цветка и проникшая в него, долго не может выбраться наружу. Этому препятствуют направленные вниз волоски, покрывающие внутреннюю стенку цветка. Барахтаясь в цветке, муха опыляет рыльце пыльцой, принесенной с предыдущего цветка, и обсыпает себя новой порцией пыльцы. Вскоре волоски завядают, и пленница, освободившаяся из заточения, летит опылять следующий цветок. Чтобы другая муха «понапрасну» не залетела в опыленный цветок, он опускает свою головку и закрывает вход загибающимися концами венчика.

Цветки аронника, растущего в сырых тенистых местах в Крыму и на Украине, привлекают своих опылителей запахом падали. В отличие от кирказона соцветия аройника (они имеют вид початка) держат в заточении иногда до нескольких сот мелких мушек и комаров, причем в течение нескольких дней, предоставляя им в качестве пищи сочную мякоть крыла соцветия. В прохладные дни в нижней камере цветка очень уютно и тепло. Температура в ней держится на уровне 30–36 градусов!

Растений с подобными «извращениями» в природе хватает. Но мало у кого внешность и аромат находятся в таком разительном противоречии, как у одного паразитического растения, встречающегося только на Суматре. Быть очень красивым, огромным и одновременно заставлять людей зажимать нос из-за отвратительного запаха тухлого мяса, расточаемого ради привлечения каких-то мух, — это ли не насмешка природы, не «профанация» доброй идеи цветка?! К тому же по иронии судьбы у этого цветка весьма поэтичное название — раффлезия Арнольди (по имени открывшего ее натуралиста).