За последним порогом: Академиум (СИ)

– Мы ещё посмотрим кто тут убит!

– Хорошо, я сейчас связываюсь с Генрихом и требую дисквалификации вашей группы.

– Ты сначала докажи, что у нас пятна появились раньше.

– Вы что, собрались врать судьям? – поразился я. – Я даже не хочу представлять, что с вами сделают Матери ваших родов, когда вас вышвырнут из Академиума.

В комнате зашептались.

– Хорошо, мы не будем больше стрелять, – наконец донеслось оттуда.

– Этого мало, – ответил я. – Теперь этого недостаточно.

– И чего ты хочешь? – удивились в комнате.

– Ваша группа признаёт поражение. Вы все снимаете и выбрасываете наружу свои нашивки.

– А ещё чего ты хочешь? – вопрос был задан совершенно издевательским тоном. – Может, сразу и отдаться заодно?

– Если вы не согласны, то я вызываю судей и требую вашей дисквалификации. Вы проиграли и так и так. Я всего лишь предлагаю вам выбор: просто проиграть или проиграть с позором.

В комнате замолчали, а потом послышался тихий шёпот. Некоторое время там происходило какое-то обсуждение.

– Ты что, в самом деле подашь на нас жалобу?

– Конечно, подам. Я не собираюсь устраивать здесь рыцарский турнир. У меня появилась возможность победить без риска для своих людей, и я ей обязательно воспользуюсь.

В комнате послышались сдавленные ругательства, затем там опять зашептались. Прошла минута, потом другая.

– Я теряю терпение, – напомнил о себе я. – Через десять секунд я вызываю Генриха.

– Мы сдаёмся, – наконец донеслось из комнаты и оттуда вылетели две нашивки.

– Теперь девушка в комнате справа, – напомнил я, и она тоже выбросила нашивку.

Я подобрал нашивки.

– Лен, как дела у тебя?

– У меня всё в порядке, – выглянула она из своей комнаты.

– В таком случае, девушки, мы с вами прощаемся, – объявил я. – Пожалуйста, следуйте к месту сбора.

– Мы не в последний раз встречаемся, Арди, – со злостью сказала одна из девиц, проходя мимо меня. – Не думай, что всё закончилось.

– Сомневаюсь, что я подставлюсь так же глупо, – отозвался я. – Но если вдруг, то ты будешь в своём праве.

Все четыре девушки промаршировали мимо, всем своим видом демонстрируя презрение. Последняя, к моему удивлению, мне незаметно подмигнула.

– Хм, – сказала Ленка.

– Что? – с раздражением отозвался я. – Надеюсь, хоть ты не будешь читать мне нотацию по поводу благородного поведения?

– Даже и не подумаю, ты всё правильно сделал, – ответила Ленка. – Четвёртая запросто могла кого-то из нас с собой забрать, это не наш Ваня. Мы боевики, а не спортсмены, какое здесь может быть благородное поведение? Да и вообще, Кени, я последний человек в мире, который станет тебя осуждать.

Меня немного отпустило. Формально я был со всех сторон прав, но заниматься подобным шантажом мне никакого удовольствия не доставило. Подача официальной жалобы доставила бы ещё меньше удовольствия, хотя я бы и это сделал, если бы они не согласились сдаться.

– Ну и ладно, сейчас надо дать возможность нашим тоже пострелять, – сказал я. – А то нехорошо получается, что мы сами всё делаем.

– Мещан трое осталось – я поиск сделала, они все за машинами, – кивнула мне Ленка. – Наши должны легко справиться. Мы их отсюда придержим, а Ваня с девчонками пусть их сзади обойдут.

Я кивнул и взялся за мобилку.

Глава 18

Смоленский вокзал, как и всегда, бурлил. Я никогда не любил большие вокзалы с их грязью, суетой, какими-то странными и неприятными людьми, а главное, с ощущением напряжённого и томительного ожидания. Они всегда вызывали у меня ассоциацию с лимбом[19], когда ты ещё не там и уже не здесь, а находишься в каком-то чуждом всему живому междумирье.

Встреча группы была назначена во втором зале возле пальмы. Место мы нашли без труда – там уже стояли наша тройка однокурсников и ещё пара девчонок, которые робко жались сбоку. Вскоре подтянулся ещё народ, и неожиданно подошла Анета Тирина, которая в ответ на мой вопросительный взгляд улыбнулась и сказала: «Еду с вами».

– Давайте хотя бы познакомимся, – предложил я.

Как оказалось, с нами ехали трое ремесленников – парень-ботаник и две девчонки, а также две алхимички и лекарка. Все с третьего курса, исключая пятикурсницу-лекарку, которая поглядывала на мелочь свысока. С нами, однако, она общалась очень вежливо и никакого гонора не проявляла – боевики имели устоявшуюся репутацию туповатых и резких дикарей, которые совершенно не понимают дружеских шуток и норовят прописать в табло по любому пустячному поводу. Словом, мы были не теми людьми, с которыми разумный человек стал бы конфликтовать из-за такой ерунды, как старшинство.

Вскоре стало понятным и присутствие Анеты, когда к нашей небольшой кучке подошла Алина Тирина.