За последним порогом: Академиум (СИ)

Я не люблю горы. Слишком дикая у них красота, слишком остро там чувствуешь, насколько ничтожен человек и как суров мир за пределами привычного уютного окружения. Легко рассуждать о том, что человек есть царь природы, сидя в мягком кресле и рассматривая фотографии в журнале «Вокруг света». Но стоит увидеть горы своими глазами – равнодушные вершины, всегда укрытые облаками, склоны, на которых не могут прижиться даже лишайники, вечный лёд, чуждый всему живому, – и ты начинаешь осознавать свой истинный масштаб. И когда кто-то заявляет, что он покорил вершину, для меня это звучит смешно и жалко – как если бы таракан объявил, что он покорил холодильник.

К счастью, нам не нужно было ничего покорять – к пещере вела хорошая тропа. Ну, для гор хорошая, то есть по ней мог пройти осёл. Проводником у нас был неулыбчивый горец по имени Едги. Когда мы встретились утром, он выглядел мрачно.

– Слушай, урыс, – сказал он мне, глядя в сторону, – до самой пещеры я вас не поведу. Доведу до развилки, а там вы сами доберётесь часа за четыре.

– Как-то нехорошо, аюза, – покачал головой я, – договор надо соблюдать.

– Вы с Хаджаратом поссорились, – неохотно объяснил он. – Не хочу в ваши разборки влезать. Мне твои деньги нужны, а то бы вообще не пошёл.

– А почему до развилки ведёшь, а дальше нет?

– До развилки несколько троп. А дальше к пещере только одна дорога.

– Думаешь, нас там ждать будут?

– Не знаю. Не хочу знать. Не моё это дело, сами разбирайтесь.

– А если доплатим? – спросил я.

– За деньги жизнь не купишь, – криво усмехнулся Едги. – Я веду до развилки. Дальше сами дойдёте, там уже не заблудитесь.

Искать другого проводника было поздно, да и вряд ли нам удалось бы кого-то найти. Весь городок уже знал про вчерашнюю ссору, и никто не горел желанием связываться с Хаджаратом и его племянниками.

– Хорошо, – согласился я, – я не против изменить наш договор. Ты ведёшь только до развилки, но взамен ты расскажешь мне всё, что ты знаешь про Хаджарата. Сколько у него людей? Кто нас будет ждать? В общем, всё, что про него знаешь.

Едги заколебался, отводя глаза.

– Хаджарата можешь не опасаться, – надавил я. – Если он решит на нас напасть, ему уже будет не до тебя.

Едги скептически на меня посмотрел, а я открыто улыбнулся ему в ответ.

– Если он нападёт, это будет последняя глупость в его жизни, поверь. В любом случае, всё, что ты мне скажешь, останется между нами.

– На него семь джигитов работают, – наконец решился он. – Ещё его племянники.

– То есть вместе с ним получается, что нас могут десять человек ждать, так?

– Нет, его людей сейчас в городе нет, только двое осталось.

– То есть в засаде будет самое большое пятеро, – прикинул я. – И то, если сам Хаджарат пойдёт. А чем Хаджарат вообще занимается?

– Он мне не докладывает, – пожал плечами Едги. – Вроде товары через границу возит. И ещё шептались, что он временами людей на юг продаёт.

– Контрабандист и работорговец. Понятно. Ещё что-нибудь можешь сказать?

– Ещё те, кто с ним ссорится, вскоре куда-то пропадают.

– Не наш случай, – покачал головой я. – Ну ладно, с Хаджаратом всё ясно. Ты сказал, что до развилки ведёт несколько троп. Перечисли их.

– Есть южная тропа, длинная, но лёгкая. В основном по ней ходят. Есть вдоль речки тропа, тоже длинная и лёгкая, но там кабанов много, и медведи часто встречаются. Но сейчас кабан мирный, и у медведя еды хватает, так что можно и там идти. Если девки у тебя смелые. И ещё есть тропа кривого Шармата, через перевал. Короткая, но сложная, ишак с трудом пройдёт.

– Нас как хотел вести?

– Южной тропой собирался.

Я чувствовал, что он говорит правду, да и вообще не ощущалось в нём ничего подозрительного.

– Веди вдоль речки, посмотрим на ваших медведей. Сколько там идти?

– Как твои девки пойдут. Тропа-то лёгкая, я по ней за день легко пятнадцать вёрст сделаю. А с ними... – Он окинул критическим взглядом наших девушек – опытными путешественницами они и в самом деле не выглядели. – Ну может вёрст восемь выйдет. Тогда за три дня должны дойти. Люди Хаджарата нас обгонят, даже не сомневайся.

Вот так мы и шли весь день самой длинной тропой, постепенно забираясь всё выше. Пальмы и кипарисы побережья давно сменились хвойными, но тропа оставалась неплохой – неровной и усыпанной камнями, но без экстремальных трюков вроде хождения по узкому уступу над пропастью. Впрочем, и без этого путь был довольно утомительным. К вечеру наши подопечные едва тащились и при каждой удобной возможности норовили упасть на землю. Но несмотря на полное отсутствие опыта горных походов, до самого вечера мы шли без всяких происшествий. Ни кабанов, ни медведей мы так и не встретили.

– Останавливаемся здесь, – объявил я, увидев наконец подходящую лужайку. – Пока лагерь не разобьём, никому не ложиться и не садиться.