За последним порогом. Ветры Запада

— В общем, сделаем так, Кеннер. Ты сейчас некоторое время будешь в немилости. Я объявлю, что с заданием ты справился неудовлетворительно, и что видеть я тебя не хочу. Тебя включат в список награждений, а я тебя демонстративно вычеркну. Погоди, не вскидывайся, дослушай меня.

Я, собственно, и не вскидывался, но меня это действительно задело.

— Ты просто не видишь общую картину. Сейчас я тебе объясню, и ты поймёшь, что я просто не могу поступить иначе. Дело в том, что мы не знали, что на самом деле в Рифейске творится. Предполагали, что ты просто наведёшь там порядок, а сейчас непонятно, как из этой ситуации выбираться.

— Архиепископ? — предположил я, начиная догадываться, о чём речь.

— Верно, архиепископ, — кивнул князь. — Мы сделали ставку на кардинала Скорцезе и наследника императора, но что будет, если они проиграют? Человек может поставить всё на кого-то, но государство всегда должно играть наверняка. Поэтому мой доверенный человек наладил контакт с архиепископом Богартом. Через него мы сейчас ведём очень деликатные переговоры с герцогом Баварским насчёт кое-какого финансирования в обмен на кое-какие обязательства. И вот ты внезапно обрубаешь его людям канал поставки золота и камней. Это краденое золото и краденые камни, но для партии претендента это существенная потеря. Они очень на это золото рассчитывали, у них на него были завязаны разные обязательства, а сейчас всё это рухнуло, и они просто в бешенстве. Нет, это безобразие в любом случае надо было прекращать, но как-нибудь более деликатно. Поймать их за руку, сделать их обязанными, как-то так.

Я просто кивнул с мрачным видом.

— Сразу скажу тебе, Кеннер, что никто не собирался делать тебя в этом виноватым, мы даже не подозревали, что там происходит. Но сейчас мне ничего не остаётся, кроме как свалить вину на тебя. Собственно, тебе ничего лишнего не приписывается, просто я объявлю, что недоволен и тобой, и тем, что ты в Рифейске сделал.

— Я понимаю, княже, — вздохнул я.

— С этим Максимом Эрдманом тоже непонятно что делать. Мы знали, что он человек Богарта, и он нам порядком надоел. Трогать его открыто тоже не хотелось, и если бы он не пережил чистку Рифейска, то это было бы идеальным вариантом. Но ты привёз его сюда, и сейчас никто не знает, как с ним поступить.

— Да просто верни его Богарту, княже, — предложил я.

— Если станет известно, что мы отпустили кананитянина, я попаду в очень неприятное положение, — поморщился князь. — Это может выплыть наружу, а с меня тоже есть кому спросить. Тот же Воислав задаст много вопросов, и очень громко.

— Про то, что он кананитянин, никому не известно, — заметил я.

— Это как? — не понял князь.

— Я спросил его, как здесь замешано общество Симона Кананита, и он соврал, что никак, — объяснил я. — Из этого не следует, что он кананитянин, так что мы можем с чистой совестью это отрицать. Больше вопросов на эту тему я не задавал, и никому другому задавать не позволил.

— А почему не задавал? — с любопытством посмотрел на меня князь. — Ты же не мог предвидеть, что это будет важным.

— Просто хотел сохранить свободу действий. Подумал, что если понадобится, то об этом можно будет спросить и в Новгороде.

— Надо же, какой предусмотрительный, — покачал головой князь то ли с осуждением, то ли с одобрением. — Однако это действительно меняет дело. Но как его вернуть? Под каким предлогом?

— Я ему пообещал, что в обмен на его искреннее признание я буду просить тебя о помиловании. Вот и объяснение, почему мы его отпускаем.

— И заодно ты немного поправишь отношения с архиепископом, так?

— Это тоже будет нелишним, — кивнул я. — Совсем не помешает немного подсластить ему пилюлю.

— Что, однако, не решает проблему в целом, — заметил князь.

— Прости, княже, если глупость скажу, но я никакой проблемы здесь не вижу.

— Вот как? — заинтересовался князь. — Ну скажи, скажи глупость.

— Ничего же на самом деле не изменилось — золото по-прежнему есть, канал пересылки тоже остался. Я, по сути, просто убрал недобросовестных посредников. Никто ведь не мешает тебе самому слать то же самое золото по тому же самому каналу. Они всё равно не могут впрямую получать финансирование от язычников, вот пусть оно и дальше считается как бы у тебя украденным. Сейчас они немного поволнуются, зато охотнее будут с тобой договариваться. А как договоритесь, так поставки и возобновятся.

— Интересная точка зрения, — пробормотал князь. — Под таким углом мы не смотрели, а ведь зря. Да и будет куда золото девать.

— Золото девать? — непонимающе переспросил я.

— Золото — это мёртвые деньги, Кеннер, — с усмешкой объяснил князь. — Обычный товар производится, потребляется, приносит деньги, а золото просто лежит. Немного идёт в промышленность, примерно треть забирают ювелиры, а остальное добытое куда девать?

— В золотой запас? — предположил я.