За последним порогом. Ветры Запада

Интересная новость — ни про какую артель наместника мы не знали. Позже обязательно узнали бы, конечно — Орловские допустили ревизоров ко всем своим документам, — но сейчас это оказалось ценным дополнением к общей картине.

— А что насчёт грабежа старателей? — поинтересовался я.

— Он на этом и погорел, да? Жадная сволочь. Впрочем, у него не было выхода, ему пришлось в этом участвовать. Грабежом и нелегальной скупкой занимался Добрыня, командир гарнизона. Он узнал про схему с золотом и захотел тоже поиметь долю. Только он слишком тупой, чтобы организовать свою артель, вот и начал грабить старателей. Наместник их не грабил, он занимался только аффинажем и реализацией.

— А зачем вообще вся эта нелегальная схема? — я в самом деле не понимал, зачем наместнику понадобилось влезать в уголовщину.

— Если идти законным путём, то через скупщика всё равно не получилось бы сдавать золото, объём слишком большой. Это надо регистрировать компанию, получать лицензию на добычу, платить за протекцию — он же простолюдин. У нормальной компании норма прибыли процентов двадцать, и это считается неплохой окупаемостью. Это если главе военного поселения вообще разрешили бы заниматься добычей. А через мой канал у него прибыль была не меньше двухсот процентов, есть разница?

— Есть, — не мог не согласиться я. — Хотя не все деньги одинаково полезны, как он уже успел убедиться. Но с этим в общих чертах понятно, давайте теперь поговорим о вас. На кого вы работаете и чьей местью вы угрожали?

— Я работаю на монсеньора Александера Богарта, — поколебавшись, признался он.

— На архиепископа Рижского? — переспросил я с удивлением. — Однако монсеньор очень уж увлёкся контрабандой, вот прямо везде отметился.

Я глубоко задумался — что-то здесь явно не стыковалось. До этого я был глубоко уверен, что тайный приказ Виктора и Клима относится как раз к Максиму Эрдману. Но сейчас засомневался — просто потому, что не видел ни малейшей причины его убивать. Пусть он наладил нелегальный канал контрабанды для архиепископа — и что в этом такого? Обычное экономическое преступление, которое определённо не заслуживает тайной расправы. Либо у Максима есть что-то ещё за душой, либо я ошибаюсь, и убить хотели не его.

— А как здесь замешано общество святого апостола Симона Кананита? — вдруг по наитию спросил я.

— Никак, — поспешно ответил он, и ложь в его ответе сквозила настолько явно, что Лада за его спиной улыбнулась.

Вот теперь стало уже немного понятнее, чем он так не угодил Курту Гессену. Впрочем, ещё оставалась вероятность, что приказ Гессена относится к кому-то другому, возможно даже к кому-то, никак не связанному с делом наместника.

— Ну что же, — подвёл итог я. — Вас сейчас отведут в тюремный вагон, дадут бумагу и карандаш, и вы подробно запишете всё, что знаете. С именами, цифрами, датами. От искренности и подробности вашей исповеди будет зависеть, захочу ли я просить за вас князя.

* * *

— Госпожа Анна, рад вас видеть, — я поднялся с места, приветствуя Анну Ренскую.

— Здравствуйте, господин Кеннер, — тепло улыбнулась она.

— Располагайтесь, пожалуйста, — я указал рукой на уютные кресла в углу. — Сразу хочу извиниться за невольное пренебрежение. Мне следовало бы самому посетить вас, но дела совершенно затянули.

— Это уж точно, — усмехнулась она устраиваясь. — Дел у вас действительно хватало, и вы сумели впечатлить абсолютно всех. Неожиданно выяснилось, что те рассказы о ваших полномочиях, в которые многие даже не поверили, были просто невероятным преуменьшением. А после того, что вы сделали с Орловскими, все сидят тихо по углам, и надеются, что вы на них не посмотрите.

— Вот теперь вы преувеличиваете, — недовольно поморщился я. — И я совершенно ничего не делал с Орловскими. Наоборот, помог им минимизировать возможные проблемы. Я вообще не знаю, как там глава семейства разобрался со своим племянником. Судя по вашим словам, разобрался довольно радикально.

— Немного преувеличила, — согласилась Анна. — В общем-то, наши авгиевы конюшни давно пора было почистить, но вы сделали это настолько быстро и решительно, что все просто оцепенели от неожиданности.

Я на это только пожал плечами, не зная, что сказать.

— Собственно, я сейчас выступаю, как посланник нашего рифейского общества, — продолжала она. — Всех волнует вопрос: когда можно будет вернуться к нормальной жизни? Или, выражаясь яснее: когда вы откроете город? Всем нужно отгружать продукцию, да и связь тоже необходима.

— В общем-то, мы уже закончили, — ответил я. — Завтра все городские службы будут функционировать в нормальном режиме, а мы отправимся домой. И кстати, должен поблагодарить вас за помощь, она была поистине бесценной.

Анна кивнула в ответ, принимая благодарность.

— У общества есть ещё вопросы, если позволите, — она вопросительно посмотрела на меня.

— Почему же не позволю, спрашивайте, — хмыкнул я. — Постараюсь ответить на что смогу.

— У нас бродит слух, что вы станете наместником всего края…