За последним вздохом (СИ)

Стоит появиться этому типу, как в жизни Кольтиры все летит к троллям в задницу. Гибель брата в Ан’овине, собственная смерть в Элун’аране, обвинения в сговоре после Андорала, а теперь подтверждение этих обвинений. Причем Тассариан — не зловещий предвестник неприятностей, он их главная причина! Кольтира не забывал, что тот еще и помогал ему, спасал, но это бы не потребовалось, не создавай тот изначально этих проблем.

И теперь снова, как в первые годы в Плети: кругом враги, и нет у Кольтиры никого, кроме самого Тассариана.

Как же он все это проворачивает?! Не зря Артас доверял ему высокие должности. Тассариан иной раз действовал как безвольный остолоп, но при этом ухитрялся полностью контролировать жизнь Кольтиры!

Но у него на этот раз ничего не выйдет! Добравшись до крупного порта — Гавани Менетила или Штормградского, — Кольтира свалит в Мрачный Свод. Только там он еще не испортил все. Раздор будет не в восторге, но как-нибудь потерпит. Ехать с Тассарианом, так нагло и вероломно разрушающим его жизнь уже в который раз, Кольтира не собирался.

Упыриная задница, а ведь Датура давно предупреждала его! Он не помнил точно, как она тогда выразилась о нежелательности контактов с человеком, но это было и не важно.

Важно то, что Сильвана и Тассариан дергали его за ниточки и вертели им как хотели. И если Кольтира намерен принимать самостоятельные решения, то должен держаться от них обоих подальше.

Оба всадника неслись по льду несколько суток, но Кольтира не остыл, а лишь укрепился во мнении, что Тассариан подставил его намеренно. Когда пришлось сделать остановку — коням и рыцарям смерти не нужен отдых, зато требуется подпитка энергией, — Кольтиру бесил обеспокоенный вид Тассариана, звук его голоса и каждый его жест.

Поэтому попытка этого типа выяснить, что же было между Сильваной и Кольтирой, быстро превратилась в ссору. Не желая рассказывать о недоверии и обвинениях, об угрозе напоить зельем и лишить памяти, пресечь неодобряемые королевой связи, Кольтира не мог внятно озвучить претензии. Был вынужден хамить и огрызаться, не объясняя толком ничего. Тассариан был уверен, что Кольтира пошел с ним сам, добровольно, причем поборов контроль Темной Госпожи, и потому возражения звучали нелепо.

Неудивительно, что донести до него свою точку зрения захотелось более понятным способом — в челюсть. Тот почти увернулся, удар прошел по касательной. Завязалась драка, и хотя Тассариан поначалу пытался лишь защищаться и увещевать его, ему пришлось пустить в ход и оружие, и чары.

Кольтира жаждал выместить на нем свою злость, сделать ему больно — но с немертвым это затруднительно. Тассариан, ухитрившийся выучить несколько новых некромантических приемов, смог уделать его. Прижал к каменистой земле, навалился всем весом. Принялся уговаривать бороться с волей Сильваны, напомнил об их давней дружбе и «обо всем, что между нами было». Этот тип действительно не понимал, что воля Сильваны тут ни при чем, что он сам ведет себя как последняя сволочь!

В бессильной ярости Кольтира приподнял голову и постучался затылком о твердую землю. Как объяснить тому, кто не желает понимать ничего, кроме удобной ему точки зрения?!

— Отпусти меня, придурок, — потребовал он, прежде чем Тассариан навоображал себе, будто злая воля королевы велит Кольтире покончить с собой, раз уж не удается подчинить его и вернуть в Подгород.

Тассариан с сомнением изучал его лицо, но топот копыт вернувшегося с охоты Тумана прервал их. Потом тот еще не раз предпринимал попытки поговорить, но Кольтира просто отказывался поддерживать разговор и притворялся глухим. Это помогало, пока они мчались по застывшему Тондорилу, и когда двигались вдоль морского берега, огибая Нагорье Арати — Кольтира не хотел встречаться с войсками Алины. Но когда они добрались до Гавани Менетила и сняли номер в гостинице, игнорировать его стало сложнее.

Попытки обнять и поцеловать Кольтира пресекал в весьма грубой форме, а вот просьбы заткнуться на Тассариана не действовали. Он неторопливо рассказывал о своей жизни в Альянсе, избегая упоминать военную информацию, о своей сестре, о Штормграде и Западном Крае, о новом доме и их будущей нежизни там.

Кольтира, устав это слушать, сбегал на прогулку, но когда они сели на корабль, уходить стало особо некуда. Он огрызался, дерзил, сыпал оскорблениями и бесился тому, как спокойно Тассариан все это выслушивает. Словно лепет неразумного ребенка. Словно речи эльфа, не контролирующего себя, подневольного, слабоумного. Кольтира ни разу ему не врезал только потому, что хорошо понимал, чем опасна драка двух рыцарей смерти на небольшом корабле.