За пределами чувств. Книга 6. Том 1

Их же собственная – научная теория вероятности однозначно говорит о том, что случайное создание жизни среди пыли, камней, миллионноградусной плазмы и абсолютного нуля – невероятно. Проще взрывом построить дворец. Значит, видимая картина вселенной в корне неверна. Мы-то с Вами знаем, что возникновение жизни – это закон. Не получилось бы с белкaми – получилось бы что-то иное. Бытие не только определяет сознание, но и вынуждает его быть и осознавать. Но вот сами же себе противоречат: Высшего нет, а создание жизни – невероятно. Двойная ошибка. Жизнь вероятна, но Высшее – есть.

Если есть что-то меньше нас, в том числе – невидимое, вроде нейтрино, то почему же не должно быть что-то больше нас – невидимое?

В опровержение закона сохранения, только на основании того, что сие нельзя зарегистрировать их приборами, утверждается, что наши усилия, опыт, мысли, стремления исчезают в никуда, бесполезны. Наука не в состоянии объяснить, в чем смысл жизни человека, а значит, не имеет и собственного смысла кроме того, что порождает тяжкие заблуждения бесцельности и обесцененности человеческой и другой жизни. Не в состоянии счесть простые категории «добра» и «зла», не может верно ответить, на чем держится «мораль» человека, который знает, что умрет навсегда? Ну скажем, зачем люди делают хорошие поступки, которые легче не делать: добро, подвиги и т.д.? Наука не может мотивировать человека на человеческие ценности, не может вычислить ни душевность, ни самоотверженность, ни любовь, не может помочь человеку в том, чтобы стать лучше. Так зачем такая наука тогда нужна? Чтобы дать всем хлеба и зрелищ, то есть толкнуть каждого к деградации? К счастью, наука неосознанно вопреки себе все равно несет свой вклад в копилку Духа. Вот так наука – скажете – которая несет неосознанно. Да, несет и гонит.

Наше с Вами мировоззрение без семи пядей во лбу позволяет логично объяснить эти нестыковки и решать важные для всех вопросы, не опровергая научных же законов в отличие от нынешней науки. Если бы ученые смогли понять смысл жизни существ, то и развивались бы иначе. Смысл жизни существ заключается в росте осознавания. Следствием этого знания является изучение самого осознавания и выводов, следующих из такого изучения. Например, повышение уровня осознавания пропорционально повышает способность к познанию, то есть отвечает наиглавнейшим потребностям науки. Отсюда также очевидно, что вопрос не в том, чья картина мира достовернее, а в том, позволяет ли Вам Ваша картина растить осознание.

Одно лишь предположение о наличии незримого (не воспринимаемого) нами Высшего заставило бы применить научные методы к попытке определения, к примеру, намерений Высшего путем нашей с ним обратной связи. То есть как Высшее откликается на наши действия. Вот это была б увлекательная наука. Да только она уже есть. Называется сталкинг Высшего. Ученый же, сталкиваясь с этой задачей, в лучшем случае подобен набожному и восклицает: «Пути господни неисповедимы!» и воспринимает Высшее как данность, с нами не связанную, в худшем же – отбрасывает вариант наличия высших сил вообще. Горе-ученый дословно говорит следующее: «А что пользы от этого занятия? Ведь оно по сути ничего в мире не объясняет, а только постулирует, что все происходит в мире именно так, как захотел Бог. И что нам тогда делать в такой модели, если наши желания расходятся с божьими?». Конечно признать, что есть кто-то на порядки умнее тебя и телепатически наблюдает за тобой – для ЧСВшников смерти подобно. Как дети цепляются за своё – они хотят такую науку, как они себе представляли, в очках и белых халатах с пикающими разнолампочными приборами, но так не будет.