За пределами любви

– А-а… – протянула Элизабет, кивнула и тут же снова повернулась к столу. – Мне уже двадцать два! – закричала она. – У меня тоже много всего было. – Повернулась к Расселу, увидела его глаза. Такие внимательные, спокойные, ей хотелось смотреть в них, не отрываясь.

– Тебе значительно больше, – сказал он почему-то серьезно. – Ты почти старуха.

Элизабет захохотала.

– Я старуха! – закричала она, чтобы все услышали. – Так Рассел сказал.

– Как же ты успела состариться? – Сэра, та, что напротив, сощурила красивые голубые глазки. – Что же в твоей жизни произошло?

– Ну как же, – тут же отозвалась Элизабет. – Мою маму убили, а потом я стала… – И тут же вскрикнула от острой, мгновенной боли – левая рука дернулась в короткой конвульсии. Оказалось, что Рассел сдавил ее запястье и, по-видимому случайно, нажал на какой-то нерв.

– Все это неинтересно, – перебил ее Рассел. – Вот вам тема. Был такой композитор Бизе, прошу не путать с пирожным. – Все снова захохотали. – Он сочинил небезызвестную оперу «Кармен». Так вот, Кармен там поет, если я правильно цитирую: «Любовь – дитя природы, всех нас она сильней». Так? – обратился он за поддержкой веселого общества.

– Так, так, – посыпалось со всех сторон.

– А вот у другого композитора, по имени Гуно, не путать с гумном, – снова смех, – в опере «Фауст» Мефистофель поет: «Люди гибнут за металл, сатана там правит бал». Или, иными словами, деньги правят миром. Так вот вам вопрос: что все же правит миром, любовь или деньги?

Вопрос вызвал общее возбуждение. За столом разом зашумели, каждый пытался прокричать что-то свое, так что Элизабет ничего разобрать и не смогла.

– Конечно, деньги, деньги, деньги, – выделился один, особенно настойчивый голос. Конечно же женский, конечно же Сэры, девушки напротив с голубыми, всегда смеющимися глазами. – Миром правят деньги, нами правят деньги, любовью правят деньги, деньгами правят деньги. Всем правят деньги. Абсолютно всем. Люди рождаются и умирают из-за денег.

– Это цинично, Сэра, – заметил другой голос, более спокойный, мужской.

– Люди рождаются и умирают из-за любви. Любовь правит миром. Только она одна, – раздался хрипловатый голос справа от Элизабет.

Он звучал негромко, не требуя внимания, но именно поэтому внимание и привлекал. Из него просто изливалось чувство, страсть, он шелестел, вторгаясь внутрь, сдвигая, переворачивая. Элизабет повернулась туда, вправо, откуда тек голос. Мягкое, чуть размытое лицо, на нем отпечатаны полные, сочные, ломкие губы. Они не успели остановиться, не успели остыть.

– Но любовь бессильна без денег. Ради денег начинаются войны, мужчины убивают друг друга, – переборол общий гул резкий голос девушки с голубыми глазами. – Деньги дают власть, а власть покупает любовь. Любую любовь можно купить за деньги. Любовь продажна и пошла. Деньги абсолютны.

– Если деньги нужны, чтобы купить любовь, значит, любовь сильнее. Значит, деньги – только средство для достижения цели. А цель – любовь. Цель всегда важнее средства, – проговорил один из парней, имя его Элизабет не запомнила.

– А тем, кто может завоевать любовь без денег, деньги и не нужны, – шевельнулись красные, отчетливо вырезанные губы на бледном, размытом пятне лица.

– А мне кажется, Сэра права, конечно, деньги сильнее. Посмотрите на историю человечества, – заступился за Сэру другой парень, сидящий рядом с ней. – Интриги, захваты территорий, убийства, войны, причина всегда одна – деньги и власть.

– А Троянская война? А Прекрасная Елена? – раздалось откуда-то сбоку со смехом.

– Хорошо, хорошо, – Сэра повысила голос. – Ты, как всегда, лицемеришь, Линн. Давай честно. Предположим, каждому из нас предоставлен выбор: либо очень много денег, либо очень большая любовь. Кто что выберет? – Сэра выдержала небольшую паузу и тут же заполнила ее сама: – Я лично беру деньги. – И засмеялась: – Рассел, слышишь, я беру деньги.

– Он же тебе их не предлагает! – выкрикнул Пол, и комната снова взорвалась смехом. А потом его перебил тихий, ползущий, обволакивающий голос с хрипотцой:

– Но в любви можно забыться. И так, в забытьи, прожить жизнь. А что может быть лучше сладкого туманного забытья? Уж точно не пошлая реальность денег. – И вдруг неожиданно: – А как ты думаешь, Элизабет?

Наверное, от внезапности или от прикосновения, так же как и голос, скользящего, плавного, медлительного, длинными тонкими пальцами проплывшего по запястью… Наверное, все же из-за прикосновения Элизабет замялась, сбилась, потеряла дыхание.

– Я не знаю, – ответила она тихо. – Я никогда не думала.

– Она никогда не любила! – закричал парень с противоположной стороны стола и громко засмеялся. – Ей и деньги еще не…

– Рассел, а ты что думаешь? – перебила его Сэра. – Хотя бы ты останови это лицемерие. Я его слышать не могу.

Все притихли, множество внимательных глаз в ожидании уставились на Рассела.