За пределами просветления

И стоит тебе осознать, что ум — это только инструмент в руках твоей свидетельствующей души, и тогда нет никаких проблем; ум можно использовать правильным образом. Теперь хозяин проснулся, и слуге можно приказать делать то, что нужно.

Обычно хозяин спит. Мы забыли наблюдателя, и слуга стал хозяином. А слуга есть слуга — он, безусловно, не очень разумен.

Тебе надо напомнить один основополагающий факт: интеллект принадлежит наблюдающему сознанию, память принадлежит уму.

Память — это одно, память не есть интеллект. Но на протяжении столетий все человечество обманывали и непрямо уверяли, что память есть интеллект, разум. Ваши школы, ваши колледжи, ваши университеты не стараются обнаружить ваш интеллект; они стараются выяснить, кто способен запомнить больше.

И сейчас мы прекрасно знаем, что память — это механическая вещь. Память может быть у компьютера, но у компьютера не может быть интеллекта, разума.

И у компьютера память может быть лучше, чем у вас. Недалек тот день, когда люди будут носить в карманах маленькие компьютеры вместо того, чтобы тратить годы на изучение истории, географии, химии и физики. Все это может быть заключено в маленький компьютер, который можно носить в кармане; компьютер может немедленно выдавать любую необходимую информацию — и она будет абсолютно правильной.

Человеческая память не столь надежна. Она может забывать, она может что-то перепутать, она может оказаться заблокированной. Иногда вы говорите: «Я сейчас вспомню это, это вертится у меня на языке». Странно, если это вертится у вас на языке, то почему же вы не произносите это?

Но вы говорите, что у вас не получается: «Это вертится у меня на языке... Я знаю, что я знаю, и это не очень далеко — совсем рядом». Но тем не менее какая-то преграда, какая-то очень тонкая преграда — это может быть просто завеса — не позволяет этому выйти на поверхность.

И чем больше вы стараетесь, чем больше напрягаетесь, тем меньше шансов вспомнить это. В конце концов, вы забываете об этом, вы начинаете заниматься чем-то другим — готовите чай или копаете яму в саду — и внезапно это приходит, так как вы расслабились, вы совсем забыли об этом, не было никакого напряжения. Это вышло на поверхность.

Напряженный ум становится узким. Расслабленный ум становится широким, гораздо больше воспоминаний может проходить через него. Напряженный ум становится настолько узким, что лишь очень мало воспоминаний может пройти через него.

Но тысячи лет бытовало и до сих пор бытует недоразумение, что память и есть интеллект, разум. Это не так.

Вы найдете людей, которые имеют великолепную память, но никакого интеллекта, и вы также можете найти людей, которые имеют великий интеллект и совершенно никакой памяти.

О Томасе Алва Эдисоне рассказывают... возможно, он единственный человек, которому приписывают по меньшей мере тысячу изобретений, но памяти у него не было никакой.

Во время первой мировой войны он стоял в очереди, чтобы получить продовольственную карточку. Как раз впервые были введены продовольственные карточки. Мало-помалу очередь становилась все меньше и меньше, наконец он оказался впереди и клерк выкрикнул: «Томас Алва Эдисон!» Он посмотрел по сторонам, так как он забыл свое имя. Ведь это было так давно... Когда его отец и мать еще были живы, они называли его по имени. Теперь же он был так известен, он стал великим ученым, знаменитым профессором — никто не звал его по имени, люди, обращаясь к нему, говорили «профессор». И он забыл свое имя.

К счастью, какому-то человеку в очереди показалось, что этот тип, который стоит и оглядывается по сторонам, похож на Томаса Алва Эдисона. Этот человек спросил: «Как ваше имя?»

Эдисон сказал: «Боже мой, мне придется сходить домой и спросить жену».

Человек сказал: «Насколько я знаю, вы и есть Томас Алва Эдисон».

Эдисон сказал: «Кажется, я где-то слышал это имя раньше. Возможно, это мое имя. Если никто другой не претендует на него, тогда это карточка моя».

А он обладал таким великим интеллектом. Вам не найти много людей с таким интеллектом.

Но однажды, отправляясь в поездку для чтения лекций, прежде, чем сесть в автомобиль, он попрощался с женой, поцеловал ее и помахал рукой горничной. А жена сказала: «Вы все перепутали. Я — ваша горничная, а она — ваша жена!»

Он сказал: «Целыми днями я так занят экспериментами — я прихожу домой только ночью. Я уже давно не видел мою жену при солнечном свете, поэтому, пожалуйста, простите меня — кто бы из вас ни был моей женой, я ее целую, и, кто бы ни был горничной, я машу ей рукой. Но позвольте мне покинуть вас, так как поезд уже подан на платформу».

Абсолютно никакой памяти.

Его жена обычно записывала его мысли... так как иногда ему в голову приходила идея, но она была незавершенной. И пока он ее не забыл, он говорил кому-нибудь, кто был поблизости: «Пожалуйста, запишите это и сохраните для меня. И когда мне это понадобится, просто напомните мне — так как недостает половины. Она появится, но я боюсь, что когда появится другая половина, эта половина может оказаться утраченной».