За пределами разрыва

Медленно проглатываю картофельное пюре и сосредоточенно смотрю на свою тарелку с едой до конца ужина. Малия и Кайри продолжают шептаться друг с другом о том, могу ли я понравиться Гриффину, а я не могу слушать, не вспоминая о нашей с ним встрече в ванной. От этого воспоминания кончики моих ушей становятся розовыми.

В доме воцаряется тишина, когда я смотрю на время на своем телефоне.

1:15 ночи.

Все уже должны спать, потому что завтра у команды первое соревнование с тех пор, как я присоединилась к ней. Черт, я тоже должна спать прямо сейчас, но я не могу перестать думать о том, что Гриффин сказал мне в ванной.

Ты должна знать, что тебе нравится, прежде чем позволять кому-то еще пытаться это выяснить.

Мои щеки потеплели, когда я вспомнила, с каким жаром он смотрел на мое тело. При этой мысли между ног начинает распространяться тепло. Он прав. Я должна знать свое тело лучше, чем кто-либо другой. Как я могу рассчитывать на то, что партнер доставит мне удовольствие, если я даже не знаю, что мне нравится? Пришло время выяснить это.

Я кладу телефон на тумбочку и на цыпочках подбираюсь к двери своей спальни, тихонько приоткрываю ее и высовываю голову в коридор. Все лампы выключены, и я не вижу никакого свечения из-под дверей комнат, что подтверждает, что все уже спят.

Тихо закрываю свою дверь и запираю ее за собой, а затем на цыпочках иду к своей кровати, стараясь не скрипеть половицами. Забравшись под теплое одеяло, смотрю в потолок, размышляя, с чего начать.

Это один из тех моментов, когда лучшая подруга просто необходима. Я вспоминаю разговоры с моей бывшей лучшей подругой Алекс.

Начни с одного пальца, а потом, когда почувствуешь, что готова, переходи к двум. О, и не забудь поиграть с чувствительной частью.

Ее слова эхом отдаются в моем сознании, пока я набираюсь смелости, чтобы попробовать. Медленно просовываю руку под пояс пижамы с принтом авокадо, и меня встречает теплая влажность.

Двигая рукой медленными круговыми движениями, я дразню свой клитор, пока мои мысли возвращаются к Гриффину. Не то чтобы я хотела обязательно думать о нем в такой момент, но он не покидал мои мысли всю ночь, и мне слишком трудно думать о ком-то или чем-то другом.

Лучше воспользоваться тем, что он вторгся в мои мысли.

Закрываю глаза, представляя, что это он прикасается ко мне, дразнит мое тело своими пальцами, и в голове всплывает образ его рук. Ух…эти руки. Я знаю, что он не торопился бы знакомиться с моим телом, моими стонами и задыхающимися хныканьями. Он узнал бы, как и где мне нравится, чтобы ко мне прикасались.

Я провожу рукой взад-вперед от своего влажного входа, используя свое возбуждение, чтобы раздвинуть мой нуждающийся клитор. Просовываю палец внутрь, медленно надавливая на него, но при этом в моей голове все еще образ Гриффина.

Это он вводит и выводит палец из моей тугой киски.

Это он вводит другой, проталкивая их оба до костяшек, когда его пальцы попадают в мою точку G под идеальным углом.

Мышцы моего живота сокращаются с каждым толчком моих — нет, его — пальцев. Другой рукой я цепляюсь за простыню под собой, дыхание вырывается быстрыми толчками, пока я работаю над собой, чтобы освободиться.

Почти готово, солнышко. Я представляю, как он произносит это своим грубым голосом.

— Блять.

Этого достаточно, чтобы подтолкнуть меня к краю, когда волна за волной наслаждения прокатывается по моему телу, и я не прекращаю вводить и выводить пальцы, пока не начинаю дрожать и хныкать слишком громко, чтобы поддерживать устойчивый темп.

— Святое дерьмо, — задыхаясь, шепчу я, медленно вынимая пальцы и глядя в потолок с раскрасневшимся лицом.

Кровь кипит, рев наполняет мои уши, а сердце колотится о грудную клетку. Это то, что я упустила? Не то чтобы я не думала об этом. На самом деле, я думала об этом много раз. Но мне всегда удавалось отговорить себя от этого, убеждая, что это будет больно, вместо того чтобы почувствовать хоть что-то близкое к тому, что я только что ощутила.

Я закрываю глаза и даже не пытаюсь остановить довольную улыбку на своем лице, чувствуя себя сытой и готовой ко сну. Но это чувство быстро исчезает, когда я понимаю, что только что пришла к мысли о Гриффине. Но ведь это ничего не значит, правда?

Он тебе нравится. Влюблена ли я в него?

Разве это так плохо?

Это было бы ужасно. Как мне может нравиться человек, который болеет за мой провал? Прежде чем я успеваю убедить себя в том, что не испытываю к нему никаких чувств, в дверь моей спальни стучат, и я резко открываю глаза и поднимаюсь с кровати.

— Элиана, ты еще не спишь?

Приглушенный голос Гриффина доносится с другой стороны двери.

О, блять, боже мой.

Из всех людей, которые должны были появиться у моей двери, это должен был быть он!?