За пределами разрыва

Она смотрит на меня с озадаченным выражением лица, рядом с остальными моими товарищами по команде, которые тоже наблюдают за тем, как я справляюсь с этим. Чувство спокойствия охватывает меня, когда я оглядываюсь на Элиану. Как одно ее присутствие может прогнать панику?

Мой взгляд возвращается к оператору, стоящему рядом с репортером, который направляет большой объектив прямо на меня, напоминая, что сейчас на меня смотрят многие, не только Элиана. Сделав глубокий вдох, я заставляю себя улыбнуться в камеру и возвращаю свое внимание репортеру.

— Это было трудно, — говорю я, сверкая своей фирменной улыбкой, — и я бы не справился без поддержки наших фанатов.

Репортеры начинают задавать новые вопросы, мужчины и женщины с камерами ослепляют меня ненужными вспышками своих фотоаппаратов. Я поднимаю руку, чтобы заглушить вопросы.

— Спасибо всем, я с удовольствием отвечу на другие вопросы после сегодняшних соревнований, но сейчас я собираюсь идти готовиться.

Отвернувшись, направляюсь прямиком к палатке команды, спасаясь от толпы репортеров. Остальные начали натирать доски воском, в то время как Габриэль тихо перешептывается с несколькими тренерами из соседних команд. Элиана, напротив, наблюдает за мной, поигрывая ремешком своей камеры.

Что-то в том, как она смотрит на меня, выражение, полное жалости, выводит меня из себя. Мне не нужна ее жалость, с меня этого хватит на всю жизнь. Но, не желая оставаться в одиночестве, на случай, если репортеры снова попытаются меня допросить, я подхожу к ней и сажусь на песок напротив.

— Привет, — говорит она, внимательно разглядывая меня.

— Привет, — отвечаю я отрывисто, бросая свою доску на песок перед ней, прежде чем достать воск из своей спортивной сумки.

Она молча делает несколько снимков, пока я готовлю доску.

Натираю доску воском и проверяю, правильно ли она закреплена, и трижды проверяю, в хорошем ли состоянии ремешок на щиколотке, но ничто из этого не помогает успокоить растущую тревогу в моей груди.

Мне нужно избавиться от этого чувства, убедить себя, что сегодня со мной ничего не случится, но все, на чем я могу сосредоточиться, — это на щелчке ее фотоаппарата.

— Ты можешь опустить камеру? — спрашиваю я сквозь стиснутые зубы.

Она тут же опускает ее, и между нами повисает тишина.

— Как ты себя чувствуешь?

Внимательно изучает меня.

— Что, ты теперь тоже репортер или просто одержима мной? — сухо отвечаю я.

Хмурится от моего тона, оглядывая меня с ног до головы.

— Я просто спрашиваю, как дела. Ты сегодня молчалив.

— Да, но я не чувствую себя обязанным отвечать. Мы не стали друзьями только из-за прошлой ночи, — говорю я.

Это удар ниже пояса, и я это знаю, но смотрю на Элиану самым холодным взглядом, на который только способен, и вижу, как в ее глазах появляется обида, когда она откидывает голову назад.

Ее реакция мгновенно рассеивает мою тревогу, заменяя ее чувством вины и сожаления.

— Пошел ты на хуй, — шипит она, стиснув зубы, и хмурит брови.

Как это возможно, чтобы кто-то оставался таким потрясающе красивым, даже когда он чертовски зол?

— Тебе бы этого хотелось, не так ли? — я выдавливаю из себя самодовольную улыбку.

Знаю, что бью ниже пояса, но я бы предпочел побыть один, чем выслушивать вопросы о моих чувствах прямо сейчас, просто я такой, какой есть. Она сердито фыркает и вскакивает на ноги, оставляя меня позади и направляется фотографировать остальных.

Разочарование медленно проникает в мою грудь, и я закрываю лицо руками, уставившись на песок. Она не заслуживала, чтобы с ней так разговаривали, даже если я пытаюсь заставить ее уйти.

Мне нужно будет извиниться перед ней позже сегодня, потому что прямо сейчас я чувствую себя самым большим мудаком в мире, в самом худшем смысле этого слова.

Когда тревога снова начинает нарастать в моей груди, я прибегаю к тому, чего мне не приходилось делать уже несколько месяцев.

Достаю из сумки телефон и наушники, включаю подкаст для медитации на следующие тридцать минут, закрываю глаза и сосредотачиваюсь на дыхании, по мере того как проходит стеснение в груди.

Я присоединяюсь к остальным членам команды, которые стоят поодаль на пляже. Женщины поднимаются первыми, и Малия принимает на себя первый удар, бегая рядом с девушкой с фиолетовыми волосами из «Рип Райдерс». Девушка выше и выглядит устрашающе, но я знаю, что Мэл справится с этим.

Она стала намного лучше с тех пор, как я в последний раз видел ее занимающейся серфингом, и она, вероятно, лучшая серфингистка в регионе — я не сомневаюсь, что она победит.

Мэл и фиолетововолосая пристально смотрят друг на друга, прежде чем подготовить свои доски, и снова переводят взгляд на океан. Звук мегафона эхом разносится по воздуху, и все серфингисты начинают бежать к океану.

Прямо перед тем, как Мэл достигает воды, девушка с фиолетовыми волосами спотыкается о нее. Она падает на свою доску для серфинга, ломая ее пополам, и толпа ахает. Я бросаю быстрый взгляд на Габриэля, и он напряженно держится за виски, наблюдая, как она приходит в себя.