За пригоршню астрала

Господин Магниев с раскрытым ртом отступил от синего ящика на два шага. Потому что понял – снаружи вахтерской конуры кто-то есть. Потому что почему-то посчитал того, кто спрятался в синем ящике, союзником того, кто караулил снаружи будки. Потому что, оказывается, песня лилась не из синего ящика. Сделав три полных вдоха-выдоха, Игорь отважно шагнул в стылый воздух музейного подъезда. Он не дурак, он хитрый.

Не обманули, к сожалению, предчувствия господина Магниева. Выход из музея загораживал широкими плечами ладно скроенный кудрявый парень в укороченной дубленке. На плече кудрявого по-афроамерикански держал равновесие похожий на подводную лодку магнитофон. Парень стоял с видом столь равнодушным, что Магниев даже было подумал прошмыгнуть мимо. Впрочем, тут же себя мысленно и отругал за глупости. Потому что не петуха боятся призраки, а отсутствия тьмы.

– Э-э-э, извините, вы не знаете, что происходит в музее? – дрожащим голосом спросил Игорь. Он уже работал. Он уже послал вглубь сознания мощный динамический импульс продавить барьерные мембраны, чтобы легче зафиксировать общий резонансный уровень оператора и пациента.

Незнакомец на дверях никак не отреагировал. Зато незнакомый Магниеву певец посчитал за нужное предостеречь:

– ...Не ходи к нему на встречу, не ходи! У него гранитный камушек в груди!..

– Шум, грохот, я вот хотел милицию вызвать, не вызывается, – Игорь уже трудился во всю, и знакомый могильный холод закрадывался в душу. А вместе с отринутым теплом на штурм сознания пациента устремлялись отрицательные психоэмоциональные импульсы.

Незнакомец не реагировал. Смотрел на камер-юнкера как на пустое место. А певец вошел в раж:

– ...Ты останешься одна среди берез!..

– Я вообще тут случайно, – сделал моментально продрогший Магниев шаг по ступеням вниз к двери, инстинктивно двумя пальцами убирая со лба русую прядь. – Я – налоговый инспектор, я проводил налоговую проверку магазина сувениров. Засиделся над бумагами, – Магниев рискнул сделать следующий шаг, шаг Снежной королевы. – Поиск недоимок – очень увлекательное дело. Оказывается, первую налоговую декларацию от подданных, если верить Геродоту, потребовал фараон Амасис. А в седьмом веке короли франков посылали собирать налоги опальных придворных. Если налогоплательщики злодеев не прикончат, и те соберут налоги – хорошо. Если прикончат – совсем уж прекрасно. Вероятно, поэтому сборщик налогов из города Апольди в Тюрингии придумал разводить для охраны очень злобных собак. Он скрестил пинчера, дога и ротвейлера. В итоге скромную фамилию этого господина – Доберман – знает весь мир... – змеиный язык Игоря покрылся инеем, и слова спешили покинуть рот под угрозой смерти.

В магнитофоне завелся следующий певец. Этого Игорь вроде знал, вроде Аркадий Укупник:

– Штандартен фюрер Штирлиц, истинный ариец, в упор стрелял, упор упал!..

Магниев подошел вплотную к кудрявому стражу. То, что страж не закрыл глаза, ничего не значило, потому что эти глаза блестели, будто у напившегося росы с чертополоха. Магниев был спокоен как танк, холоден как айсберг, и уверен, что процедура удалась, и клиент заблудился в снах:

– Я буду попуткой, которая подбросит тебя к вратам ада! – предвкушая удовольствие, пообещал Игорь.

– ...С красивой фройлен по лесу гулял. «Давай капитулирен» – он ей сказал... – веселился ничего не подозревающий певец Укупник.

И тут вдруг страж вместо того, чтобы под влиянием чар вырубиться и не рыпаться, ни слова не говоря, скоренько поставил магнитофон к ногам, ухватил господина Магниева одной рукой за затылок, а другой за подбородок. И с невероятной силой крутнул. Шейные позвонки так и хрустнули.

– ...В подвалах Мюллера фон Штирлиц – парень свой... – раздавался из-под ног заводной голос певца.

Шофер Саша бережно опустил обмякшее и потяжелевшее бездыханное тело, подобрал магнитофон и снова стал на дверях дослушивать песенку про Штирлица, как ни в чем не бывало.

Через три минуты бдения шофер Саша вдруг тревожно заозирался, переступил с ноги на ногу и, как перегоревшая лампочка, взорвался тысячей покрытых клинописью глиняных черепков. Оказывается, шофер Саша был не человеком, а големом. Голема невозможно заворожить, почти невозможно убить. Но он саморазрушается, если погибает создатель голема. Или – если голем становится создателю больше не нужен...

* * *

...Богиня была прекрасна, словно смерть от автоматной очереди киллера, когда на груди распускаются бутоны массандровского шиповника. Богиня была восхитительна, словно смерть, осыпанная траурными тюльпанами высокооктанового пламени в автокатастрофе; словно смерть от передозировки, когда глаза становятся синими ирисами; словно смерть в облаке хлорпикрина, когда изо рта с каждым хрипом падают на бруствер из горла гвоздики цвета кагора. И богиня была желанна, как последнее желание приговоренного.

И тут богиня вспомнила – а ведь начальник ИСАЯ, когда она еще была смертной девой Светланой, обозвал ее «курвой» И конвертик со смертельной начинкой ей сунул, чтобы обломить планы Передерия, если понадобится, даже ценой девичьей жизни...