За пригоршню астрала

Среда. День поминовения православных воинов, на поле брани убиенных. День постный. Восход Солнца — 7.50, закат — 16.34. Для Дев день связан с не всегда успешной концентрацией усилий на собственных целях. Рыбам рекомендуется серьезно изменить прежние планы с учетом прошлых ошибок. Несчастливое число дня — 43. В этот день если, не благославясь, пойдешь, наступая на следы человека, шагающего впереди, то отнимешь у этого человека часть силы. Утром, до рассвета, чтобы ворон не успел выкупать своих птенцов, следует положить под угол скатерти горсть соли, тогда всякое колдовство, посредством иорданской воды направленное против вас, станет бессильно.

Ветер пригнал с Балтики беременные первым снегом тучи цвета беспородных голубей. Снежная крупа барабанила в окна, стены, двери, спину. Снежная крупа засевала лобовые стекла автомобилей, забивалась в трещины асфальта, колола незащищенные лица и руки.

— И вот еще что, — попридержал Максим Максимыч за локоть Светлану, сунул свободную руку себе под утлый плащик и вручил спутнице замусоленный обмятый по углам почтовый конверт.

За ближайшей лимонной витриной лимонная продавщица отмеривала лимонную пальтовую ткань. Из выхода метро «Лиговский проспект» поток сопревшего воздуха выметал лепестки роз — там держали оборону торговки цветами. Темнело на глазах. Налетевший порыв ветра чуть не отнял бумажный прямоугольник. Девушка остановилась в бирюзовом конусе фонаря, повертела невскрытый конверт в руках, уворачиваясь от ветра, еле разобрала каракули адреса. Письмо было отправлено никак не ей, да и адрес отправителя ясности не привносил: «Астрахань, ул. Менделеева 155/93…»

Глядя под ноги, наверное, чтоб не вступить в нашпигованную снежной кашей рвущуюся из берегов лужу, расстреливаемый снежной крупой Максимыч процедил:

— Откроете, если совсем уж худо будет, — обогнул Свету и пошел вперед, придерживая синей от холода рукой жалкую кепку, — Да! — вдруг остановился он и дополнил инструкцию через плечо. — От Герасима берегите конверт! Не дай Бог, увидит!..

* * *

…Стас, облокотившись на стойку, ждал, когда дородный кочан капусты окажется изрублен в лапшу, и мадам за стойкой повернется к залу передом, а к плите задом. Не разглядывать же подвешенную на стене чашу дервиша из кокосового ореха, выдаваемую здесь за деталь интерьера Шао-Линя — и, от нечего делать, антиквар подслушивал треп за ближайшим столиком:

— … Помнишь Ваську и Морозова с параллельного, вместе всюду шарились? Так вот, оказались гомики. Их в «Шестьдесят девять» видели целующимися взасос, — сообщил кавалер спутнице.

— Ну и как, свадьба будет? — очень серьезно поинтересовалась спутница. Клиенты с русским гражданством были в этом на четыре столика заведении большой редкостью. Вроде розовых пресноводных дельфинов в коллекциях океанариумов. Русские не находили кайфа в том, что блюда готовятся прилюдно.

— Ой, Стасик! Здравствуй, дорогой, — наконец попал антиквар в фокус искусственно удлиненных карандашом лучистых глаз. Колобкообразное лицо мадам покрывал надежный слой белил с румянами. Голову как бы насквозь протыкала огромная покрытая сусальным золотом вязальная спица. Узри этот прикид настоящие китайцы, устроили бы Культурную Революцию дирекции отеля.

— Здравствуйте… — Стас чуть не назвал клиентку «тетушка Фейхуа», но вовремя поправился, — …Раиса Федоровна. Я вам принес то, что вы заказывали, — Стас галантно сымитировал поцелуй в пахнущую баклажанами и укропом лоснящуюся ладошку.

— Ой, не знаю, не знаю, Стасик! — не заботясь об ушах прочих посетителей, громогласно запричитала тетушка Фейхуа. — Представляешь, елки-блин, меня сегодня вынудили готовить мясо! — и без меры вытряхнула соли на плавящуюся по плоскости бесконечной сковороды капусту.

Если бы не молочно-голубая керамика Сарай-берке и тканые картины по шелку в технике «кэсы», напоминающие аппликации из гербария, это заведение выглядело бы менее претенциозно и фальшиво. Если бы господу Богу было угодно, чтобы Стерлигов выбрал другую профессию, он бы сперва свел Стаса не с другими клиентами, а с тетушкой Фейхуа. Борясь с реальной угрозой утонуть в обсуждении кулинарных воззрений, антиквар повторил:

— Я принес ваш камень. В «Откровениях» Иоанна Богослова…