За пригоршню кулаков (ЛП)

Он еле мог шевелиться, с такой тяжестью давила на него назойливая темнота.

- Хватит уже головоломок, маленькая дрянь! Выкладывай! Облегчи душу. А потом проваливай навсегда из моей головы, оставь меня в покое!

Девочка с Заставки не шевельнулась. Ее бледное лицо было смутно подсвечено.

- Мое место рядом с Энни! А ее место рядом со мной! И когда я выбрал вернуться обратно, в это время, в 73 год, я все сделал правильно! И ты не сделаешь и не скажешь ничего, что заставило бы меня изменить свое мнение!

Он пытался настичь ее, но был уже повален на колени невидимым прессом, прижимающим его к земле. Он сопротивлялся, но для него это оказалось слишком тяжелым. Его будто завалило огромной лавиной из мокрой грязи, она крушила его тело, заполняла рот, выжимала из легких воздух.

Будто он был похоронен заживо...

А потом все довольно неожиданно изменилось. Кошмар наяву исчез. Пустынная центральная улица снова кишела людьми и машинами. Он увидел огни ночных газетных киосков и алкогольных магазинов, расцвеченные витрины ресторанов и кафешек, ярко светящийся вход в кинотеатр, где сейчас шел "Иисус Христос - суперзвезда". Девочку с Заставки нигде не было видно. Манчестер снова стал обычным Манчестером. А снаружи греческой таверны Элени стояла Энни, притопывая ногами, чтобы не замерзнуть в ожидании. В эту минуту она казалась эмблемой самой Жизни как таковой. Сэм вытолкнул из мыслей жуткие воспоминания об удушье и смерти, поправил пиджак, провел рукой по волосам - и зашагал вперед, решительный, непримиримый, не поддавшийся самым худшим кошмарам, которые могла принести ему Девочка с Заставки.

Сегодняшний вечер не для соплячки с куклой в руках. Сегодняшний вечер для меня... и для Энни.

А когда Энни повернула голову и заметила его, ее улыбка неожиданно разметала все ужасы и страхи, будто снегоочиститель прошел по сугробу.

Таверна Элени была подлинно греческой лишь постольку, что в ней присутствовала мусака в меню, а на заднем плане бесконечно крутилась мелодия из "Зорбы". Еще там на стенах висели пустые бутыли из-под сангрии, а под сомбреро болталась пара кастаньет, что создавало весьма путаное представление о жизни и культуре Греции[14]. Но при всем этом, еда была сносной, атмосфера приятной, и Энни выглядела счастливой и расслабленной, а больше Сэма ничего и не волновало.

- Не думаю, что наш официант и в самом деле из Греции, - по секрету поведал он, подливая вино в бокал Энни.

- Он разговаривает, как грек, - сказала Энни.

- Вроде того. Как-то необычно. Но только с посетителями. Я слышал, как он орал на шеф-повара на кухне. Там он разговаривал, как Бобби Чарльтон[15].

- У них есть модель каких-то старинных строений, - сказала Энни, указывая на туристическую рекламу в нише.

- Энни, это модель Коллизея, - сказал Сэм. И добавил: - Знаешь, мы могли бы посмотреть на него вблизи. Вместе.

- Да и так все видно, Сэм, прямо отсюда.

- Нет-нет, я про настоящий. В Риме.

Она, поддразнивая, улыбнулась ему.

- Я возьму тебя в Рим, - пообещал Сэм. - Как тебе такое?

- Туда далеко ехать, Сэм. И дорого!

Сэм открыл было рот, чтобы сказать, что они могут просто смотаться туда на выходных - и вспомнил, что на дворе 1973 год, и позволить себе между делом съездить в Рим скромные детективы вроде него не в состоянии.

- Я свожу тебя туда когда-нибудь, - пообещал Сэм.

- Сначала в Грецию, потом в Италию, - сказала Энни, подняв брови. - Вот тебе на месте-то не сидится.

- Я веду образ жизни интеллигентного плейбоя. Разыграй карту правильно, и можешь стать частью этого.

- Возможность пожить во сне, да? Как себе можно в таком отказать?

Жить во сне. Именно этим Сэм и занимался - жил во сне, в фантазиях? Его так долго преследовала мысль, что все происходит лишь у него в голове.

Это существует на самом деле, сказал он себе. Это настоящее. В любом случае, более реальное, чем жизнь в 2006 году. Хватит об этом думать. Не давай сомнениям себя поработить.

Он приложил усилия, чтобы очистить свои мысли от того яда, что напустила туда Девочка с Заставки. Когда он был с Энни, мир становился чувственнее. Сидеть рядом с ней в ресторане казалось правильным и естественным - даже в таком, как этот - пить вино из одной бутылки и перекидываться шутками. Его место рядом с Энни. Глубоко внутри он это знал, без оговорок. Будь он проклят, если позволит кому-то или чему-то разрушить это чувство. К чертям Девочку с Заставки и все ее постоянные выдумки; они не значат ничего - струйки дыма из его подсознания - дурные сны, проснуться и забыть.

И все же. Все же.

- Расскажи мне о своем прошлом, Энни, - сказал он, наполняя вином ее стакан.

- О моем прошлом?! - воскликнула Энни. - Да это сплошное изобилие очаровательных людей и экзотических местечек.

- Я ничего не знаю о твоей семье, о родителях...

Энни закатила глаза. - Я же сюда пришла не про них рассказывать!

- Мне интересно. Какие они, твои мама и папа? Есть у тебя братья или сестры?

- Ты начинаешь вести себя, как работник иммиграционной службы