За речкой шла война…

Добрались. Туркмен отомкнул массивную, выше человеческого роста решётку, дернул рубильник на электрощите и щелкнул потайным включателем. Минуту назад казалось, что сразу за решёткой – провал в таинственную мрачную бездну, где обитает злобный джинн. На самом деле – широкая площадка, которую соорудили обыкновенные люди.

Тут их и запыхавшиеся солдатики нагнали, у входа, – Кулешов с шофёром, свежевымытые, полуголые. Быстроногие олени…

Никита легкомысленно пошел вперед и едва не загремел по ступеням, которые резко повернули вниз и влево. Вырубленная внутри скалы лестница имела крутой наклон и представляла собой закрученную против часовой стрелки спираль. Небольшие перильца из металлических прутьев, довольно жиденькие, раскачивались, за них лучше не хвататься.

Внизу действительно разверзлась пропасть глубиною несколько десятков метров. Никита благоразумно отпрянул к стене и уцепился за выступающий из неё остроугольный камень. Он взглянул вверх – там, высоко над головой, светила тусклая одинокая лампочка. Лучше бы не смотрел вверх – стены закружились и поплыли перед глазами. Никита зажмурился. Страшно! Вот ты какая, клаустрофобия! И вот ты какая, боязнь высоты, в придачу!

– А не лезь поперек батьки, герой! – придержал сзади Чекушкин. – Думал, спелеологом быть легко и просто? Улетишь вниз, костей не соберешь! Дай-ка я впереди пойду. Дорогу ветерану-следопыту!

Держась за плечи Никиты, он обошел его и аккуратно потопал вниз по ступеням, цепляясь за скальные выступы.

Ромашкин потряс головой и вновь огляделся. Ствол пещеры был в диаметре метров десять, имел форму купола цирка «шапито». Над лесенкой, выдолбленной в горном монолите, метрах в семи нависал каменный свод, где и была закреплена лампочка. Внизу – квадратная площадка с яркими фонарями по периметру. Воды как-то нигде не видать. Где же озеро-то?

Осторожно ступая по неровным ступенькам, след в след спустились в нерукотворную шахту и из полумрака выбрались на освещённую террасу, сооружённую на шероховатом граните. Тут по углам висели четыре светильника, а над перилами был закреплен яркий прожектор. Под террасой действительно (о чудо!) плескалась вода. Вернее, не плескалась, а расстилалась черная спокойная водная гладь. Настоящее озеро «мертвой воды»! Для того чтоб в него погрузиться, предстояло спуститься ещё по нескольким скользким узким ступеням на другую площадку. А вот с неё уже можно было нырять.

Какая неописуемая, величественная красота, сотворённая неведомыми силами, открылась взору! Какое великолепие и чудо создала природа! Сверху, на поверхности, – безжизненные горы и выжженная солнцем пустыня, а под землёй – замечательный водный мир. И если у самого входа промозгло и сыро, то внизу холод совершенно не чувствовался. Наоборот, тепло, словно попали в другое время года. Вода тихо шуршала о камни, значит, всё-таки это живая вода, а не «мертвое море». Интересно, а есть тут рыба?

– Васька, в озере живность какая-то имеется? Лягушки там, пиявки?

– Не боись! Ни крокодилов, ни змей. Акулы отсутствуют, барракуды не водятся. Пираний тож нет. Проверено. Никто тебе яйца в воде не откусит. Раздевайся и ныряй. Водица чистая, можно сказать, стерильная. Надеюсь, такой останется и после наших чмошников!

Ромашкин, Колчаков, оба солдатика разулись на верхней площадке у входа в пещеру и вниз спустились босиком (даже без носок), так как тапочек не взяли, а ненавязчивым местным сервисом наличие сменной обуви не предусматривалось.

Никита снял китель, брюки, майку… Трусы? А! И трусы! Чтоб после купания форму не замочить. Остальные поступили аналогично. И без неуместного в чисто мужской компании стеснения устремились к воде. О-ой, води-ичка! Как парное молоко! Не менее тридцати градусов!

Обоих солдатиков, окунувшихся несколько раз, отправили наверх, от греха подальше. Чтоб не плевались. Дрова там, вода, всё такое… Хорошего помаленьку! Ещё утонут, отвечай за них!

– Ох, хорошо! – воскликнул Колчаков, выныривая через минуту из воды. – Там глубина – не донырнуть! Я уж не стал опускаться ниже. Темно, как у негра… Нырнёшь, Никит?

Нырять Никита не любил – уши закладывает. Лучше он поплывет вперед, посмотрит, что там дальше.

Прожектор и фонари освещали овальное водное зеркало размером приблизительно двадцать метров на пятьдесят. Вдалеке каменный свод, резко снижаясь, опускался к воде. Непонятно, что это – большой и глубокий колодец, заводь от подводной реки или залив широкого озера? Кто построил, такой «бассейн»?

– Алад-ди-и-ин! Али-и-Баба-а-а! Джинны! – заорал, сложив ладони рупором, Никита.

Со скального купола булькнул мелкий камешек. Так, больше не орать! А то, не ровен час, накличешь булыжник на голову.