За решеткой

От зловещего холодка выступило еще больше мурашек, и волоски на руках встали дыбом. Я потер свою кожу, избавляясь от нервозности и подмечая сходства и различия со своим предыдущим местом работы.

Меня предупреждали, что перевод из тюрьмы общего режима в колонию строгого режима потребует адаптации. В то время предупреждения на меня не подействовали. Я решительно настроился на перемены, чего бы это ни стоило. Когда открылась вакансия надзирателя в камере смертников, ничто не могло меня отговорить. В то время мне казалось, что даже Техас расположен недостаточно далеко, чтобы убежать от моих проблем.

Я пересек парковку и подошел к охраняемым воротам и сторожке, где меня встретил офицер с обвисшими щеками и упитанным пузом. Кожа на его лице была рыхлая и с мелкими шрамами, скорее всего, от подросткового акне без лечения.

— Доброго денечка, — он склонил голову в кивке и посмотрел на меня. По взгляду было ясно, что он признал во мне работника, а не излишне нетерпеливого посетителя, заявившегося намного раньше разрешенного времени.

— Энсон Миллер. Новый сотрудник. Надзиратель. У меня назначена встреча с начальником тюрьмы Оберком в шесть.

Еще один взгляд, затем охранник взял рацию из плечевого кармана и доложил, запрашивая сопровождение. Снова прицепив рацию на место, он просунул большие пальцы в шлевки ремня и покачался на пятках, выкатив грудь и задрав подбородок.

— Новенький, да? Я Талли Уилкинсон. Куда они тебя сунут?

— Не знаю насчет блока, но в отсек смертников.

Он присвистнул и кивнул. Я не мог понять, то ли он впечатлен, то ли считал меня неудачником из-за того, что я нанялся на такую работу.

— Не удивлен. Сколько тут работаю, им вечно не хватало сотрудников.

— И давно это?

— Ой, да уже лет двадцать. Ни за что не полезу в отсек смертников, нет уж. Не знаю, у кого больше проблемы с башкой после нескольких лет за решеткой — у заключенных или у бедняг, которые их охраняют.

Обнадеживает. Я знал, что текучка среди надзирателей тюрьмы строгого режима была большой. Я был готов пойти на этот риск, учитывая, что после Инцидента, как мне это нравилось называть, было не так много вакансий для перевода.

— Кто-то же должен это делать.

— Тоже верно. Удачи тебе, парень. Не давай этим типам заморочить тебе голову.

— Спасибо, не дам.

Мы стояли в неловком молчании, пока я ждал сопровождающего, который отведет меня в кабинет начальника Оберка. На востоке небо становилось светлее, акварельный оттенок индиго сменялся синим, затем розовато-сапфировым. Рассвет был полон жизни и красоты, которая казалась неуместной на окраине тюрьмы строгого режима. Тут более уместными были бы грозовые облака или дождь, барабанивший по асфальту.

Я приподнял голову и закрыл глаза, наслаждаясь легким ветерком, обдувавшим мое лицо.

— Тут красиво. Не могу себе представить, каково тут летом. В моем родном городе только-только прекратились снегопады.

— Такая погода просто идеальна. Лето чаще всего пытается нас убить. Палящее солнце едва не поджаривает тебя на месте. А ты откуда, где столько снега?

— Переехал из Мичигана. Зима была одной из самых жутких, что я видел за многие годы. Морозы до костей пробирали. Снег шел до самой Пасхи. Когда я уехал, только-только начинало таять.

Вообще-то в день моего отъезда было +8. Прямо-таки жара.

Талли задрожал и покачал головой.

— Ха! Нет, спасибо. Такую погоду оставьте себе.

Шаги ботинок по асфальту привлекли мое внимание. Я повернулся и увидел охранника-афроамериканца средних лет, шагавшего по дорожке из тюрьмы. Он не спешил, это сразу было видно. У него была широкая грудь, а от хмурой гримасы складки на лице превращались в глубокие кратеры.

— Это Кларенс, — Талли хлопнул меня по плечу и показал рукой. — Кларенс, у нас тут еще один новичок. Зовут Энсон... — он покопался в воспоминаниях и помахал рукой, будто это поможет вспомнить фамилию.

— Миллер, — подсказал я.

— Точно. Энсон Миллер пришел на встречу с начальником тюрьмы.

— Приятно познакомиться, — я протянул руку для рукопожатия, но Кларенс уставился на нее жестким взглядом с каменным лицом. В его глазах виднелась тревожащая бездна.

Я убрал руку и натянуто улыбнулся, поправив рюкзак на плече и выпрямившись. Я постарался вложить в свою позу авторитет, чтобы показать, что я не тряпка. Я был ростом метр восемьдесят с лишним и в отличие от своих бывших коллег в исправительной колонии Айония (Ай-Макс сокращенно), все свободное время сжигал стресс в спортзале вместо того, чтобы пить в местном пабе.

— Сюда, — промямлил Кларенс.

Я не отставал от него, подстроившись под его неспешный шаг, пока мы направлялись к главному зданию. Прежде чем мы скрылись в стенах тюрьмы, я бросил последний взгляд на рассвет, пока меня не закрыли внутри с остальными.

Кларенс так и молчал, пока мы петляли по однообразным тусклым коридорам. Флуоресцентное освещение было резким и било по глазам на контрасте с некогда белыми бетонными стенами. Теперь они сделались тусклыми и безликими, словно высасывали жизнь из всех, кто по ним проходил.