За решеткой

Моя кровь превратилась в лед. Никакая техасская жара не могла меня согреть. Бишоп? И из-за него вызывать КНЭР? Четыре парня пытаются его успокоить? Какого черта там происходит?

Я нажал на вызов, хоть знал, что перерыв Хавьера давно закончился, и он далеко от телефона. Вызов сразу попал на голосовую почту.

— Бл*ть!

Мое сердце бешено билось. За несколько быстрых нажатий кнопок я нашел номер администрации тюрьмы и позвонил на него. Когда ответил оператор, я попросил, чтобы меня перевели на экстренный стационарный телефон в ряду Бишопа. Эти телефоны редко использовались и были установлены для конкретных целей. Мой случай к таковым не относился, и я знал, что за это мне может влететь.

Пока шли гудки, я тронул джип с места так, что шины завизжали. До тюрьмы ехать больше часа. Слишком долго, чтобы на что-то повлиять. Слишком далеко, чтобы успокоить Бишопа разговором и попытаться помочь прежде, чем будет применено слишком много силы.

Проклятье!

Кто-то, кто не был Хавьером, ответил после пятого гудка. Я не узнал голос по телефону, так что гаркнул:

— Позови Хавьера. Немедленно!

Возня, вопли, лязг и мат раздавались на линии фоновым шумом. Я знал эти звуки. Команда КНЭР проводила полноценное вторжение в камеру и нейтрализацию. Бишоп ревел так, как я никогда прежде не слышал, его голос срывался и охрип, будто он орал часами, и его голосовые связки уже отказывали.

— Что? — рявкнул Хавьер, перекрикивая хаос.

— Что происходит?

— Это кто, бл*ть?

— Энсон. Что происходит?

— Энсон? Какого хера... Ты не можешь звонить на эту линию! Что с тобой не так...

— Отвечай на чертов вопрос. Какого черта происходит? Почему он ведет себя так?

— Хотелось бы мне знать, бл*ть. Серьезно, я сейчас не могу говорить. Ты не слышишь, какое тут дерьмо творится? Дай мне взять все под контроль. Позвоню тебе попозже, если смогу. Больше не звони на эту линию, придурок. Хочешь, чтоб тебя уволили?

— Подожди...

Но он уже повесил трубку. Я бросил телефон на соседнее сиденье и вжал педаль газа в пол. Шоссе US-69 было заполнено активным трафиком, но я петлял с одной полосы на другую и подрезал людей, отказываясь сбрасывать скорость. Моя голова бурлила вопросами, на которых у меня не было ответов. Что происходит? Почему Бишоп слетел с катушек? Если вызвали КНЭР, дело плохо. Либо он попытался или угрожал попытаться совершить суицид, либо ввязался в ожесточенную стычку с надзирателями при трансфере. Ни то, ни другое не походило на Бишопа. Он не сделал бы такое без причины.

Час спустя я влетел на парковку у Полански, радуясь, что мне не выписали штраф за превышение скорости, и что мне удалось сократить время в дороге. Я выудил из бардачка свое удостоверение и побежал к воротам. Я был не в униформе, но в шкафчике лежала запасная. Чтобы присутствовать на этаже, нужно было надеть униформу, так что я сначала побежал в комнату для персонала и переоделся.

К тому моменту, когда я миновал вторые запираемые ворота в секцию Б, в воздухе витала зловещая тишина. В дневное время в 12 корпусе всегда стоял гомон, отдающийся эхом. Тихо никогда не бывало. Мужчины кричали, спорили, гремели чем-то. Подобная тишина в такое время суток встревожила меня. Это означало, что присутствие КНЭР вселило страх в соседние камеры, и мужчины притихли, чтобы не ввязаться в общий беспорядок.

Я трусцой пробежал расстояние до нижнего уровня, добрался до стальной лестницы в конце и поднялся по ней через две ступеньки за раз. Мои ботинки ударяли по ступеням, и топот, эхом отдававшийся от стен, сообщил всем, что кто-то идет.

В коридоре возле камеры Бишопа было четыре надзирателя. Среди них были Хавьер и Маркс, плюс два оставшихся парня из КНЭРа, все еще одетые в экипировку для подавления бунта и держащие в руках шлемы. Услышав мое приближение, группа развернулась.

— Какого черта ты тут делаешь? — спросил Хавьер, нахмурившись.

— Что случилось?

Хавьер отошел от группы и положил ладонь на мою грудь, оттесняя меня назад и в сторону от остальных.

— Какого хера? — прошипел он. — Ты не можешь заявляться сюда, когда ты не на смене. Ты чем думаешь, бл*ть?

Игнорируя его, я сердито смотрел вдаль по коридору, противясь руке, которая удерживала меня на месте.

— Дай мне его увидеть.

— Нет.

— Не говори мне «нет», бл*ть, — прорычал я. — Что они с ним сделали?

— Они нейтрализовали его, потому что он слетел с катушек, бл*ть. Он попытался покончить с собой, и когда команда добралась сюда, от успеха его отделяло уже вот столько, — Хавьер свел два пальца, практически прижав их друг к другу.

— Они били его? Навредили ему? Пустили в дело спрей?

— Им пришлось?

— Бл*ть, — прорычал я, оттолкнул Хавьера и хорошенько пнув противоположную стену. Затем еще разок, для гарантии.

— Мы уходим, приятель, — крикнул один из парней из КНЭРа. — Не забудьте подписать те бланки. Мы позаботимся об остальной бумажной работе и убедимся, что его вещи будут отданы на хранение.

— Спасибо, — Хавьер помахал им и подождал, пока они скроются из виду, после чего снова повернулся ко мне лицом.

— Ты не можешь здесь находиться. У тебя будет гора проблем, если кто-то узнает, зачем ты пришел.