За Россию - до конца

   — Воля ваша, — развёл руками Деникин. — Но этим решением вы наносите Добровольческой армии серьёзный урон.

   — Решение моё неизменно, — повторил Краснов. — Думаю, что на этом надо поставить точку и перейти к обсуждению следующего вопроса.

   — Следующий вопрос нами уже определён. — Деникин помолчал. — Ещё по соглашению с покойным Алексеем Максимовичем Калединым Добровольческая армия должна получить с Дона шесть миллионов рублей. Надеюсь, что эту сумму мы получим.

   — Извольте! — вскинулся Краснов. — Извольте хоть сию минуту! Мой Дон... — он подчеркнул слово «мой», — мой Дон готов заплатить эти деньги. Но при одном непременном условии: Добровольческая армия должна перейти в подчинение истинного хозяина Дона — Донского атамана!

Теперь уже пришла очередь взорваться Деникину:

   — Я хотел бы со всей определённостью заявить Донскому атаману, что Добровольческая армия не нанимается на службу. Она выполняет задачу общегосударственного масштаба и поэтому не может и не будет подчиняться местной власти.

   — Ну что ж, выходит, результатом вашей встречи можно считать пшик! — съязвил Краснов.

   — Мы готовы сотрудничать с Доном, — примиритель, но сказал Алексеев, до сих пор хранивший молчание, — если Дон передаст нам хотя бы часть снаряжения, которое он получает с военных складов на Украине.

   — Да, из запасов бывшего русского Юго-Западного фронта, — вставил Романовский. — Правда, всё это оружие, боеприпасы и снаряжение, как известно, захвачены немцами. Известно также, что Пётр Николаевич получает у немцев это оружие.

Краснов изобразил на лице страдальческую обиду.

   — Да-да, господа! — воскликнул он, уязвлённый словами Романовского. — Добровольческая армия конечно же чиста и непогрешима. Честь ей и хвала! Но ведь это я, Донской атаман, своими грязными руками беру немецкие снаряды и патроны, отмываю их в волнах Тихого Дона и чистенькими передаю Добровольческой армии. Весь позор этого дела лежит на мне!

«Какой болтун! — Деникина передёрнуло. — Снова «поэтический вымысел» в ущерб правде! Ведь оружие и боеприпасы немцы передают тебе не за красивые глаза! Кто в уплату за всё это гонит в Германию донской хлеб, донскую шерсть, донской скот?»

Деникин располагал фактами: в ближайшем окружении Донского атамана было несколько надёжных агентов, которые давали возможность Деникину быть в курсе всех дел, которые вёл с немцами Краснов. Так, агентура донесла, что Краснов отправил два своих, написанных им лично, письма германскому императору Вильгельму. В этих письмах Донской атаман не только от имени Войска Донского, но и от имени выдуманного им несуществующего Доно-Кавказского союза высказывал свои просьбы и пожелания. Деникин располагал почти полными текстами этих писем. В одном из них Краснов просил Вильгельма «содействовать в присоединении к Донскому Войску по стратегическим соображениям Камышина и Царицына, Воронежа, станции Лиски и станции Поворино». Тут же он клялся Вильгельму в том, что «всевеликое Войско Донское обязуется за услугу Вашего Императорского Величества соблюдать полный нейтралитет во время мировой борьбы народов и не допускать на свою территорию враждебных германскому народу вооружённых сил, на что дали согласие и атаман Астраханского войска князь Тундутов, и Кубанское правительство, а при присоединении — остальные части Доно-Кавказского союза.

Особенное возмущение Деникина вызвала исполненная ложного пафоса фраза Краснова: «Тесный договор сулит взаимные выгоды, и дружба, спаянная кровью, пролитой на общих полях сражений воинственными народами германцев и казаков, станет могучей силой для борьбы со всеми нашими врагами».

«Какой позор, до чего докатился атаман! — возмущался Деникин. — Ползает на коленях перед Вильгельмом! И в то же время без всякого стыда и совести втирает ему очки. А как предательски себя ведёт! Толкает Добровольческую армию на Царицын и тут же заверяет немцев, что не допустит на свою территорию враждебных Германии вооружённых сил! Чёрт с ним, пусть лижет задницу Вильгельму, если это доставляет ему удовольствие, но продавать немцам русские земли — это уже слишком».

Как хотелось Антону Ивановичу сказать Краснову прямо сейчас эти слова, но он сдерживал себя, понимая, что ещё не пришло время рвать с ним отношения и отталкивать от себя хотя бы часть донского казачества.

Что поделаешь, не всё подвластно человеку, особенно тогда, когда обстоятельства оказываются сильнее его!

21

Из записок поручика Бекасова:

Я вышел из штаба после встречи с Деникиным, испытывая крайне сложные и противоречивые чувства. Прежде всего, это была радость от сознания того, что мне сравнительно легко удалось достичь своей первоначальной цели. Я смог живым и невредимым пробраться на Кубань, без долгих проволочек попасть прямо к, Деникину и сразу же вызвать у него доверие к себе.