За руку с ветром

– Что так вышло.

– Забей, киса, – подмигнул он ей. – Всякое бывает. Ты же не горшок с помоями на меня вылила.

– А что, на тебя выливали? – округлились глаза у Татьяны. Едва представив, что ее кто-то облил чем-то подобным, она вздрогнула от отвращения.

– Не на меня, а я, – ухмыльнулся весело парень и стал рассказывать, как веселился в раннем подростковом возрасте и прикалывался над друзьями, зазывая их под балкон и обливая, чем попало.

– Кошмар какой, – искренне сказала Таня, наблюдая за тем, как болтающий с легкой душой Влад занимается стиркой. Включать стиральную машину из-за какой-то одной футболки он отказался, хотя Таня предложила.

– Кошмар был, когда они мне вместе темную устроили, – не согласился молодой человек. – Они там все были не алле на постоянной основе, один я хороший.

Вскоре футболка сушилась на веревке, а обнаженный до пояса Челка пошел на лоджию, с которой, свесившись, курил и осматривал двор. Бабки опять задрали голову и уставились на парня. До сих пор пожилые женщины, которых заметно прибавилось, обсуждали «шалаву Таньку», то и дело, награждая ее куда более забористыми эпитетами.

Заметив, что на него смотрят представители старшего поколения, Челка, недолго думая, дружелюбно помахал им, чем ввел на некоторое время в ступор. Едва он скрылся в квартире, как пересуды усилились. Кто-то из наиболее просвещенных – древний высокий старикан с блестящей на солнце лысиной и энергией, как у троих молодых, уверял, что охальник пошел курить после «сами понимаете, чего».

Запах сигарет, проникающий в комнату, дразнил Таню, и она страдала. Закурить захотелось с новой силой. Она, как сом намбула, пошагала на лоджию к гостю, который затягивался уже второй сигаретой.

– Будешь? – протянул он ей открытую пачку.

– Нет, – сказала Татьяна, влюбленными глазами глядя на нее.

– Бросила? – догадался Челка. – Молодец какая. Я тоже бросал. Бросал, бросал, куда-то зашвырнул и все. А мне бы надо бросить, да. Я же пою.

– Поешь? – удивилась Таня. Подул ветерок и запутался в многочисленных шторах.

– У меня группа есть своя. Называется «Черный день». – И Челка пустился в пространный рассказ о своем творчестве, и даже смог заговорить Таню, которая подобным никогда не интересовалась, а Влад временно перестал беситься. Они сидели на подушках напротив друг друга, и брюнетка поймала себя на мысли, что может получить наслаждение от такой вот беседы, и от ветра, то и дело заглядывающего в лоджию, и от прикосновений легкой ткани по спине или рукам, и от веселого рассказа Влада, который, наряду со сленговыми словечками, использовал смешные эпитеты и забавные сравнения. Молодой человек говорил до тех пор, пока его не прервал мобильник, и он умчался в комнату.

Таня осталась на лоджии одна. Ее рука машинально вытащила из пачки вожделенную сигарету, и она сама себя одернула и заставила положить сигарету на место.

– Танька! – раздался снизу вдруг голос ее младшего брата, привезшего ключи. В отличие от девушки, он был рыжеволос, темноглаз и долговяз – пошел в материну родню, когда как девушка и ее сестра – в родню отца. В руках у него был торт и пакет с фруктами и вином. На самом деле, все это молодой человек нес не сестре, он заехал к ней по пути к своей обожаемой девушке, сегодня у них была годовщина – целых полгода, как вместе!

– Я пришел! – радостно возвестил полдвора парень, узрев сестру, и помахал тортом. Собрание стариков на лавочках моментально повернулось в его сторону, предчувствуя новый акт разворачивающейся драмы.

– Еще один хахаль у невесты Виталика, – в сердцах сплюнула Васильевна. – Вы только посмотрите, что за наглость! Вот же девка гулящая!

– Может, не хахаль, а родственник какой? – проскрипел лысый дед бодренько.

– Хахаль, хахаль, – были уверены бабушки. В рыжем парне брата Насти они не признали. – Торт приволок, винцо. Хахаль!

– А со вторым ухажером чего? – встрял дедок с палкой, всем сердцем переживая за внука своего друга, который рос на его глазах. Старика терзала мысль – сказать или не сказать Валерке про невесту. А вдруг это братавья ее, и он, старый, влезет в чужие отношения, да делов каких наделает? А скрывать такое тоже вроде как нехорошо.

«Подожду, пока точных доказательств не будет, – решил про себя благоразумный дедушка. – Будут – расскажу Виталику. Он как раз во дворе с мотоциклом возится, прибежит быстро, ежели чего. А не будет – промолчу. Чего ломать чужую семью-то?»

– А чего со вторым? – сказала Васильевна. – Щас у них драка будет. Или Танька рыжего не пустит.

– Тань! – опять заорал парень, привлекая на свою персону внимание всех, кто был во дворе – от мала до велика.

– Что ты орешь, идиот? – поморщилась Таня. Брат, сколько она помнила, всегда был человеком шумным. – Заходи, давай!

– Захожу! – возвестил вновь двор о своем решении рыжий и рванул на себя подъездную дверь, забыв, что сначала следует открыть ее ключом.

Он радостной птицей взлетел по пролетам наверх и без проблем открыл дверь, оказавшись в квартире сестры, которая уже ждала его в коридоре вместе с каким-то незнакомым черноволосым типом с длинной челкой и без футболки.