За Русь святую!

После небывалых лишений, многочисленных открытий, среди которых был и остров, названный в честь Колчака, — вынужденная поездка на материк некоторых матросов. А потом — новая экспедиция по спасению Толля. Но… самого барона так и не нашли, остались только его записи. И сны — сны, наполненные холодом, морозом, несгибаемой волей к победе, мечтой о путешествиях и странствиях. Мечтой, которая обернулась гибелью людей… А еще подарила тягу к странствиям десяткам и сотням людей. Но все это будет потом…

Воспоминания на несколько минут захлестнули контр-адмирала, но он собрал свою волю в кулак, возвращаясь к действительности. Колчак смог вернуться к составлению плана. Он понимал, что без его кропотливой работы босфорскому десанту придется туго. Конечно, эти бумаги станут бумажками, едва дойдет до настоящего дела. Но они помогут, они дадут хоть что-то…

Надо думать об операции, надо снова и снова над нею думать… Так вот. В Крым стягивались дивизии, а Колчак должен был предоставить транспорты и охранение для них. Причем желательно не особо афишировать дату начала операции. Александр Васильевич качал головой, думая, что Романов ошибся в письме. «Возможно, руководство страны не одобрит Вашу операцию, и если Вы захотите запросить разрешение на начало операции, Вас могут лишить поста во флоте или перевести на Балтику», — как могут люди, объявляющие себя патриотами и радетелями за благо России, ставить крест на возможности спасти сотни тысяч жизней одним ударом? Ударом, который не потребует много сил, зато принесет множество выгод даже в случае поражения…

Хотя, конечно, служить на Балтике Колчаку было бы не в новинку.

Александр Васильевич начал войну именно там, у балтийского взморья. Не раз проявлял себя как превосходный специалист по минному делу, да такой, что через много лет город Петра, снова переименованный, будет защищен с моря благодаря его наработкам.

Однажды даже шифр перехватили немецкого флота, да так, что германцы и не подозревали об этом. Но Ставка не нашла ничего лучше, чем отдать полученные благодаря одному лишь невероятному везению данные англичанам. Здесь же, на Балтийском флоте, Колчак познакомился с адмиралом Эссеном. Происхождением немец, душою — настоящий русский, он тяжело переживал за Россию. Эссен не мог спокойно жить и видеть, как с таким трудом и тщанием построенные корабли, каждый рубль на которые выбивался огромными усилиями, стоят на приколе или патрулируют совершенно безопасные воды. И опять — первое мая… Эссен почувствовал себя плохо именно в этот день, ставший потом красным днем календаря… Адмирал умирал четыре дня от сердечной недостаточности и воспаления легких. Умирал тяжело, беспокоясь за судьбу ставшего родным Балтийского флота…