За Русское Дело на сербских фронтах

Бытовая, совсем не героическая деталь нашего недавнего «выхода в горы»: все семь дней провели мы на снегу, на земле, без костров, без палаток, без спальных мешков. Удивительно, никто не простудился, не закашлял, не засопливел. Верно замечено, что на войне у человека мобилизуются глубинные, до того неизведанные ресурсы воли и здоровья.

Засели в памяти детали самой первой ночи «в горах». Тогда мы оказались в местности, где снега было по колено, а то и по пояс, а из растительности лишь чахлые, почти как у нас в тундре, карликовые елочки. Услышали команду сербских командиров: «Ночлег – здесь!» Здесь – так здесь. Добрый час рубили штык-ножами волокнистые пахучие стволики. Сложили из них что-то вроде лежака. Поначалу лежак показался очень привлекательным: пышный, высотой чуть ли не в человеческий рост.

Легли втроем и… мягко опустились почти на тот же самый снег. Придавленная нашими телами душистая перина моментально утрамбовалась в хилую подстилку почти «простынной» толщины. Тем не менее, едва легли, моментально уснули. Сказались дневные перегрузки и опьянение горным воздухом.

Проснулся минут через сорок: казалось, будто подо мной подвижный, но совершенно ледяной осьминог, чьи щупальца проникают не только через всю нанизанную одежду, но и через кожу, и начинают «морозить» легкие, почки и всю прочую «требуху».

Поднялся. Сначала приседал, потом ходил. Вскоре холод поднял и моих соседей. Пошутили, импровизируя на тему сказочного сюжета про «принцессу на горошине».

Когда рассвело, посмотрели друг на друга и… захохотали. Настолько необычно выглядели: осунувшиеся физиономии, резко обозначившиеся скулы, глубоко запавшие глаза. «Чисто Бухенвальд», – не очень удачно кто-то сострил по этому поводу.

Прочие из восьми ночей последней вылазки коротали на горных склонах, откуда снег сошел и которые уже успели подсохнуть. Правда, подсохнуть – не значит прогреться. Спать укладывались на боку, подстелив тонкое одеяло (одеялами снабдили сербы), примостив подсумок с автоматными рожками куда-то в район почек, чтобы не так тянуло от земли. Спали крепко.

Вот она, ещё одна иллюстрация на тему войны и неограниченных человеческих ресурсов.

Действительно, ресурсы эти неограниченны. Убеждаться в этом приходится почти каждодневно. Тем не менее, вроде как машинально, суетливо и стыдливо уже не раз вспоминалось про собственный ещё лет пять назад приобретённый… радикулит. Вспомнилось, разумеется, в связи с ночевками на голой земле, в связи с лежками на привалах на снегу, в связи с вечно сырой нашей одеждой и обувью. И ведь, слава Богу, не согнуло, не скрючило.

Жутко даже представить, если бы такое всё-таки случилось! В какую обузу превратился бы я тогда для своих товарищей!

Лучшая профилактика подобных, трижды нежелательных событий, – регулярное, каждодневное внушение себе, что ничего и близкого здесь с тобой случиться не может.

А ещё, чаще надо вспоминать факты из истории нашей последней Отечественной войны, когда бойцы вплавь форсировали уже тронутые льдом реки, стоя по шею в опять же ледяной воде, наводили мосты, просто сутками не вылезали на маршах из обледенелых шинелей и гимнастерок. И никто из них не страдал от простуд, радикулитов и всяких там ОРЗ⁶.

Впрочем, скорее всего, дело тут даже не в сокрытых, таящихся до своего времени резервах человеческого организма, а в задачах, которые этот человек решает. На святое дело Господь сил всегда даст! Очень хочется надеяться, что и мы в нынешней нашей ситуации имеем право на Божье покровительство.

* * *

Сегодня сербы в Боснии и Герцеговине противостоят не просто агрессивному режиму А. Изетбеговича. Против них ополчилась умело направленная Мировым правительством несметная сила мусульманского фундаментализма. Помощь извне мусульманам Боснии и Герцеговины уже не ограничивается долларовым дождем, оружием, снаряжением. Сюда стекаются отряды отменно натасканных в пекле Афганистана моджахедов из Турции, Ирана, Бахрейна, прочих мусульманских государств. В числе наемников на антисербском фронте появились и граждане Болгарии – выходцы из районов традиционного распространения ислама. Сербы считают, что ничего славянского в этих людях не осталось, ибо главное – не кровь, а вера.