За Русское Дело на сербских фронтах

Ошибаться-то я хочу, но вспоминается, что на сегодняшний день для изрядного количества граждан моего Отечества, пафосно причисляющих себя к патриотам, славянская тема – сытая кормушка. Причём, в кормушку эту регулярно и щедро подсыпается «бюджетный корм». Кто-то ездит в командировки с хорошими командировочными, кто-то работает в исследовательских институтах, кто-то получает жирные гонорары за книги и статьи, кто-то просто регулярно жрёт и пьёт на банкетах. И всё это проходит, проводится и делается под красивыми лозунгами, в которых есть непременно прилагательное «славянский». Выходит, эта «фальшивая мишень» очень выгодна нынешней российской власти, которая никакого отношения ни к чему русскому, отродясь, не имела. Кстати, не слышал ни разу, чтобы ко всем этим «славянским играм» кто-то где-то привлекал русских добровольцев, всего шесть лет тому назад кровью и жизнями своими пытавшихся отстаивать Высокую Славянскую Идею.

К месту ли – нет, вспомнился шестилетней давности разговор у костра в карауле на «положае» (Передовой. – Б.З.) в окрестностях сербского города Вышеграда. Всплыла тогда в разговоре моих однополчан – русских добровольцев – тема Славянской солидарности. Разумеется, не в возвышенном ура-патриотическом ракурсе, и, тем более, не в научно-академическом аспекте. Крепко досталось тогда братьям-славянам и за продажность, и за либеральную ориентацию, и откровенное предательство применительно к сербско-югославской ситуации. Как-то плавно, но вполне логично перешла беседа на роль и место русских добровольцев в «текущем историко-политическом» моменте. Удивил тогда мой командир, бывший прапорщик-«афганец» Серёга Ф., с плеча рубанувший:

– Нас сюда теперешняя власть специально отправила в надежде, что мы тут, в сербской земле останемся, или, по крайней мере, что не скоро вернёмся, пока в России жульё фабрики-заводы, нефть, уголь и все прочие сокровища делят. Чтобы не мешали, чтобы не протестовали, чтобы под ногами не путались. Была бы специальная указивка, и никто из нас сюда не попал: с границы развернули, просто паспорта бы не выдали… Значит, отмашка была… Значит, нас сюда просто изолировали… А все славянские дела для власти – игрушки… Когда надо – достанут из коробки, поиграют… Пройдёт нужда – опять уберут и в дальний ящик спрячут…

Тогда у костра никто не возразил говорившему. Не думаю, что и сейчас у меня появились аргументы для спора с ним…

* * *

То, что должно было наступить несколько суток тому назад, о чём мечтал в Косово, что было трудно представить под бомбами в Белграде, наступило только сейчас.

Это значит: сижу в купе, пью чай, принесённый хлопотуньей-проводницей, смотрю в окно. А за окном… Россия. Поля, леса, неведомые сёла и городки. Декорации чисто зимние – сугробы, сосульки, снег. Верно, что по сравнению с Сербией весна приходит к нам месяца на полтора позднее. Потому и в панораме Отечества март ещё только угадывается (кое-где отдельные крохотные проталины).

Кажется, самое время начать осмысливать впечатления этой командировки. С учётом, понятно, глобальности, вспоминая векторы геополитики, делая поправку на фактор конспирологии и т. д. Не получается! Глобальность – глобальностью, а собственная нервная система куда понятней и ощутимей. И собственная жизнь – штука серьёзная. Потому и вспоминаются всё как-то больше собственные очень личные впечатления, очень личные ощущения. Пожалуй, не надо здесь лицемерить, не надо пытаться списать это на собственную трусость, личное несовершенство и т. д. Просто бывают в жизни человека моменты, когда, независимо от воли и морали, управляет им инстинкт. И немалое мужество надо иметь, чтобы признавать эту совсем простую истину.

Стараюсь привести мысли в порядок, выстроить чёткую хронику событий последних дней. Бесполезно! Какие-то неясные обрывки, случайные клочки, размытые фрагменты. Кажется, что всё это только третьестепенное, а то вовсе к делу не относящееся. Будто какой-то внутренний жестокий цензор строго отобрал всё важное и серьёзное, сложил в коробку с ярлыком «не сейчас», задвинул на какую-то дальнюю полку памяти и приказал: «Это – потом! Сейчас – отдыхать, приходить в себя!»

Не буду этому сопротивляться. Придёт время, все впечатления этой командировки встанут по местам. Согласно временно́й очерёдности, степени важности и даже исторической справедливости. Нисколько в этом не сомневаюсь, потому и откладываю блокнот, пристроенный было на купейном столике, в сторону.

Вдруг захотелось занять себя совсем невзрослой забавой. Пытаюсь разыграть своего коллегу-попутчика-подельника Артёма. Начинаю издалека негромко и вкрадчиво:

– Знаешь, у меня друганы среди больших военных…

Артём едва поворачивает голову в мою сторону. Я продолжаю, повышая градус доверительности:

– У меня ещё кое-где серьёзные знакомые есть…

Для пущей убедительности поднимаю руку с отогнутым указательным пальцем над головой.

Мой собеседник чуть кивает. Степень доверительности в моём голосе почти зашкаливает: