За счастьем и обратно

– Ладно, давно не местный, – устало выдохнула она, – полиция сюда не поедет, а если и поедет, то арестовывать никого точно не будет.

– Почему?

– Неважно. А те две дуры, – она на секунду задумалась, – ну они дуры, что с них взять?

С этой логикой мне было сложно спорить. Я попытался еще раз максимально убедительно разъяснить про скрытые травмы и переломы и их неблагоприятные последствия для организма, даже такого молодого как у нее. Но она очень конкретно дала мне понять, что в больницу не поедет. Тогда я предложил проводить ее домой.

– Не надо меня провожать. Домой я сейчас не пойду, – пояснила незнакомка и достала телефон, чтобы посмотреть на себя через фронтальную камеру.

– Почему?

– Мать вынесет мне весь мозг, когда увидит меня такой, – и она показала пальцем на свое лицо, – надо подождать, пока они лягут спать, тогда вернусь. А можно у тебя подождать? – неожиданно для меня поинтересовалась девушка.

– А тебе восемнадцать есть? – я задумался о том, что привести в свою квартиру избитую малолетку – такой себе аттракцион, даже несмотря на то, что мой близкий друг был полицейским.

– А что? Насиловать меня будешь? – с любопытством спросила она.

– А где страх в голосе и ужас в глазах?

– А я не боюсь.

– Ну и какой тогда прикол тебя насиловать? – имитируя разочарование в голосе, ответил я.

– А ты всегда такой забавный или только когда подшофе?

– Я не пьяный, я выпил всего пару рюмок, – и на секунду замолчав, добавил – просто был повод.

– Мне восемнадцать, – ответила она и достала из сумки паспорт.

– Значит, Дина, – произнес я, заглядывая в документ, – приятно познакомиться, а я Денис.

* * *

Я усадил Дину на диван в гостиной и, намочив ватный диск перекисью, начал обрабатывать раны. Вглядываясь в ее кукольное лицо, я поймал себя на мысли, что даже со свежими ссадинами и проступающими синяками она выглядела обворожительно. Ее упругая грудь приближалась ко мне при каждом вдохе. Решив, что причина моего прозрения – это алкоголь и печаль, я пошел в ванну, где засунул голову под кран с холодной водой, чтобы вымыть из себя остатки водки и хоть немного тоски. Когда я почувствовал себя достаточно трезвым и замерзшим, я вернулся в комнату, но Дина все равно выглядела соблазнительно.

– Где твоя жена? – вдруг спросила она.

– Почему у меня обязательно должна быть жена? – полюбопытствовал я.

– Квартира очень женская.

– Это мамина квартира.

– Ты живешь с мамой?

– Нет, я живу один. Не здесь, в Америке. Просто недавно вернулся.

– Нафига ты вернулся сюда из Америки?

– Я приехал на похороны мамы.

– Ой, – она виновато посмотрела, – так это и был твой повод? Мне жаль, – сочувственно добавила она.

– Спасибо.

– Теперь ты полетишь обратно?

– Нет, я решил остаться.

– Видимо, ты спятил от горя. Здесь же дно. Америка – это страна безграничных возможностей, – воодушевленно стала убеждать меня Дина.

– Чьих? – я вопросительно посмотрел на нее. – Знаешь, когда я уезжал, я тоже думал, что сейчас передо мной распахнутся двери в новый лучший мир, декорации голливудских фильмов станут моей реальностью. Счастливые улыбающиеся люди, большие зарплаты и всего в избытке – денег, друзей, свобод, возможностей. Но в суровой действительности это страна не тех грез, о которых говорят. Ты все время в наручниках из толерантности, налогов, страховых взносов и не только…

Она не понимала, о чем я говорю. В восемнадцать лет подобные разговоры мне тоже казались бредом сумасшедшего. Я предложил поужинать тем, что было в моем холодильнике. Дина согласилась и съела все, чем я ее угостил, хотя выбор был довольно скуден. Я извинился и предложил как-нибудь поужинать в ресторане. Она улыбнулась, но ничего не ответила.

– Чем ты занимаешься? – настал мой черед задавать вопросы.

– Я недавно вернулась из Москвы. Пока ничем.

– А чем хотела бы заняться?

– Хм, – она улыбнулась, – чем хотела бы, здесь не заняться.

– И что это?

– Я хочу быть актрисой, – тихо произнесла Дина, как будто признавалась в чем-то постыдном, – я пробовала нынче поступить в театральный, но не получилось, – на секунду она замолчала, – но я все равно осталась в Москве. Ходила на пробы, кастинги. Сейчас образование, знаешь, оно особо ни на что не влияет. Совсем не обязательно заканчивать театральный, чтобы стать актрисой.

Дина говорила, оправдываясь, так, словно пыталась убедить меня, что у нее есть право быть тем, кем она хочет.

– Классная мечта, ты молодец!

– Молодец? – переспросила Дина.

– Да, многие вообще живут без мечты. Ничего не хотят, ни к чему не стремятся, а ты другая. Видишь цель и идешь к ней.

Она явно не ожидала такой реакции от меня. Я представлял, что чувствуют люди, когда говорят: “я хочу стать актрисой, писателем, балериной”: они чувствуют стыд. Ведь общество всегда настроено на критику и почти никогда на поддержку, превращая реальные мечты во что-то недостижимое и подвластное только избранным.

– А ты? Если ты планируешь остаться, что ты будешь делать? Или ты уже достаточно накопил, чтоб ничего не делать?

– Нет, к сожалению, – улыбнулся я, – а может, и к счастью. Я детально еще не обдумывал, но хотел открыть глэмпинг.

– Что?