...за счастьем! (СИ)

Некоторые люди не слишком жалуют насекомых. Волосатые лапки, глянцевые жесткие тела, трепещущие усики — от всего этого возникают «мерзотные мурашки», и человек с криком сбрасывает с себя источник ужаса.

У меня так не получится — слишком крупное насекомое прикасается ко мне своими твердыми, царапающими лапками. Я бы даже сказал — огромное. Да и сил на сопротивление и крики совершенно не осталось. Несколько часов под палящим солнцем истощили меня. Я кажусь самому себе высушенным, как скукоженный, ломкий осенний листок. Губы потрескались и запеклись, горло пересохло. Мелкий песок скрипит на эмали зубов.

Глупо получилось — поссорился с караванщиком, и этот сморщенный чернозубый старикан выкинул меня к ебеням в пустыню. Предварительно мне, конечно, крепко вломили, иначе хрен бы у него вышло от меня избавиться. Сухие тонкорукие мужики неопределенного возраста били весьма и весьма мощно. Хм. А на вид — сморчки. Но этому я удивлялся, уже валяясь на песке. Похоже, мне крышка, и я так и не выполню поручения, ради которого, собственно, и поперся в это забытое всеми богами местечко. Самый край галактики! Чтоб я еще когда Клима послушал…

«Хорошо заплатят, всего-то и надо коробочку доставить».

Ага, вот и ехал бы сам, раз такой умный!

По песку я не ходок, воды гады не оставили, я немного прошелся, а потом на этой жарище так поплохело… интересно: жук размером с добрую корову — это морок, выверт оглушенного мозга или здесь и впрямь такая чудесатая штука водится?

— Хей! Шевели аккуратнее… ай, не колись!

Жук замер и, как мне показалось, изумленно на меня вылупился. К нему подбежало еще одно такое же чудовище. Забавные зубчатые антеннки на голове существ зашевелились, они постукивали ими друг о друга, раздавалось тихое пощелкивание — наверное, общались. Потом меня рывком подняли, больно впившись шипиками в спину, и куда-то очень быстро и деловито потащили. Скорость была поистине фантастической — даже ветер засвистел, приятно обдувая разгоряченное лицо. Длинные жучиные ноги высоко подкидывали колени, меня трясло, но вполне умеренно. Впрочем, даже этого щадящего сотрясения хватило контуженной головешке, чтобы выключить мне отражение реальности.

Очнулся в темноте и прохладе. На чем-то удобном и мягком. Щеку обдало ветерком, я кожей ощутил, что кто-то склонился к моему лицу.

— Какой симпатичный человечек! — восхитились надо мной.

Я приподнялся и завертел головой. Не видно ни зги! Скрытый в темноте, некто тихонько засмеялся. Немного обидно, скажу я вам.

— Да ты меня не увидишь. Глаза у вас, малышей, слишком слабые.

— Так, может, подсветишь, — ласково поинтересовался я, тихонько ощупывая карманы и с удовольствием убеждаясь, что, во-первых, меня не ограничили в подвижности, а во-вторых, все на местах.

— Хорошенький, но наглый! Ты ко всем так запросто обращаешься? Я, между прочим, королевских кровей!

— Мне ж не видно. Извинительно.

— Если не видно, с кем говоришь, стоит всех называть на «вы», — наставительно проговорил голос.

Будь я девкой, решил бы, что меня беззастенчиво клеят. Голос такой вкрадчивый. Слова тянет. Тон — покровительственный. Будто барин на служанку внимание обратил и не сомневается, что полуобразованная дура теперь от счастья на потолок запрыгнет. Непривычно. Как-то маловато встречалось мне мужчин-ценителей такой красоты, как имеет ваш покорный слуга. Точнее — вот с такими вальяжными уверенными нотками в хриплом, немного рычащем голосе — никогда.

— Э… да я как-то наоборот обычно. Пока не уверен в том, что собеседник хоть чего-то стоит, не выкаю.

— Сильная жара плохо влияет на нежных человечков, это я знаю. Что ж, смотри.

Чиркнула спичка — надо же, такая даль, а спичками пользуются прям как у меня на планете - зажегся огонек у лампы. Бля. Как я не заорал? Прям сам себя уважаю. По ходу жуки мне не привиделись. И сейчас на меня пялился, похотливо улыбаясь, громадный человеко-жучара. Ебёна мать, что ж это за чудище такое? Те, что притащили меня, всей своей внешностью походили на обычного жука. Только подросшего. Сильно. А этот — имеет тело и лицо совершенно человеческие. Он даже красивый, если смотреть только на морду. Внизу-то — жуть жуткая. Шесть ног! Что за хня? И все такие многосуставчатые, покрытые жестким хитином, с зазубринками. И он ими так ловко перебирает, что аж мороз по хребтине.

А руки почти как у человека. И кожа мягкая. Я точно знаю, он меня своими пальцами погладил по голове. Осторожно так.

— Ты мне нравишься. У меня останешься! — объявил длинноволосый жукочеловек с таким видом, будто я еще и благодарить его должен за такое решение.

— А… э… мне вообще-то идти надо. У меня задание.

— Ну, куда же ты пойдешь, глупыш? Там, снаружи, слишком жарко для тебя. Умрешь.

— Я с караваном был… они ведь как-то ходят? Во-от…

— Они — не ты! — улыбнулся жук и нежно провел пальцами по щеке.

Так. Понятно — чего-то он от меня хочет. Просто так помогать не станет.

— Вы меня спасли. Зачем?

Жук пожал плечом и загадочно улыбнулся.

— И что теперь?

— От тебя зависит! — таинственно произнесла мозголомная жучино-человеческая хуйня и горделиво удалилась.