За секунду до... Книга 2

Звуки, голоса, картинки, запахи нахлынули на меня так резко, что сердце заколотилось, как безумное. Слишком все ярко, громко и… чуждо.

Это не я! Не мои мысли! — меня захлестнула паника.

— Шшш, — в голове раздался такой знакомый и родной голос, — не пугайся. Ты сейчас видишь моими глазами.

И вправду, чуть успокоившись, поняла, что нахожусь на Дхааре, в поместье. Весь дом я чувствовала, как живой организм. Расположение комнат, нахождение в них живых существ, их действия, разговоры — все было доступно. Однако выделить что-либо одно было сложно. Отсюда и головокружение, и гул, и быстрая смена картинок.

Как он с этим справляется? — невольно удивилась я, — в таком бедламе недолго свихнутся.

— Научился отсекать все ненужное, — пояснил Дайрон, — потерпи немного. Сейчас сделаю так, чтобы было тихо.

Действительно, через какое-то время голоса стали звучать глуше и картинки будто отдалились. Но ненадолго. Вскоре передо мной замелькали образы прошлого. Дайрон показал нашу встречу, когда он нашел меня, израненную, у озера. И спонтанное желание помочь, которому несказанно удивился. И переживание за синеглазую девочку. И сильная нежная любовь к этому ребенку. Желание сделать ее счастливой, подарить весь мир. Что такое жизнь какой-то человечки, если это вызовет улыбку на милом личике?

Демон открылся мне. Я видела, как в нем изначально зародилось любопытство. Толика крови, которой он поделился для моего спасения, дала ему возможность чувствовать меня сильнее других. Дайрон списал это на собственный промах: ни одному демону и в голову бы не пришло спасать человека таким образом. Но целительной магией он действительно владел на самом плохом уровне, а времени на принятие решения было катастрофически мало. А потом вспышка злости. Или ревности. Ланни еще никому из посторонних не позволяла настолько приблизиться к себе. Огромным сюрпризом стала моя неожиданная дружба с неккери. В особенности с Эльзин. Демон был поражен, когда я осмелилась остановить его и тем самым спасти низшего демона, что едва не раздавил меня своими копытами. А затем череда новых покушений и наше неминуемое сближение. Ночь, которую мы впервые провели вместе. Демон сохранил ее в памяти до мелочей. И жуткая злость, когда он не обнаружил меня утром в спальне. Специально уехал в кратар, чтобы ненароком не сорваться. Дайрон был обескуражен тем, как сильно зацепила его человечка. Я. Ирму он выдворил из своей спальни еще в первый день моего появления в поместье. Она не давала прохода, подкарауливая его в самых откровенных нарядах. Но ее для моего демона будто не существовало. А метка, которой Аламат наградил меня, была для него самого неожиданностью. На уровне инстинкта. Зверь, что таился глубоко внутри, принял человечку и поспешил заклеймить свое право.

Стоило воспоминаниям коснуться истинной сущности Дайрона, как я увидела ее. Человеческие черты едва угадывались. Мощный зверь, на две головы выше привычного роста, был упакован в броню из отливающих серебром чешуйчатых пластин. Лоб венчали крупные рога, длинные волосы, как тончайшие стальные нити, свободно раскиданы по плечам. Кулаки, размером с голову. Хвост с металлическим острием на кончике. Само тело облачено в литые доспехи, прикрывающие груди и плечи. Талию утягивает пояс, к которому приторочен внушительный арсенал холодного оружия. Литые широкие пластины, как продолжение доспеха, опоясывают по кругу и прикрывают бедра. На ногах тяжелые сапоги необычной формы.

Охнув, я дернулась, разрывая установившуюся связь. Глухой рык был мне ответом.

— Я не боюсь, — прошептала, распахнув зажмуренные от страха глаза. С серебристо-синей морды, находящейся в паре сантиметром от меня, смотрели родные глаза. — Мне просто нужно время, чтобы привыкнуть.

Из клыкастой пасти скользнул раздвоенный пурпурный язык и прочертил по моей щеке влажную линию. Подавив дрожь, что пронзила все тело, я нашла в себе силы улыбнуться.

— Продолжим?

И снова падение в сероглазый омут. На этот раз в воспоминаниях Дайрона фигурировал незнакомый демон. Судя по огненно-рыжим волосам, Беритт-старший. После появления черногривого Тая и рассказ Ирса о том, что творится в поместье. Болезненное и выедающее чувство страха за тех, кто там остался. За дочь и… меня? Ярость. Желание поквитаться с врагами. Радость, что с Лангелией все хорошо и падение в пропасть оттого, что исчезла я. Погоня. Щемящее чувство тревоги. Азарт. Предвкушение встречи. И, наконец, отчаяние от осознания того, что опоздал.

Свою боль Аламат скрывал ото всех. В то же время апатия, безразличие к работе и прочим делам с головой выдавали страдания демона. Только Лангелии удавалось отвлекать от грустных мыслей. Она заставляла ненадолго забыться и даже улыбаться. Девочка нашла общий язык с Эльзин, и теперь все дни напролет проводила в загоне, помогая новым работникам кормить и выгуливать неккери.