За семью замками. Снаружи (СИ)

Слезы уже подкатили, поэтому сначала Агата начала хныкать, и почти тут же закивала, позволяя Косте чуть расслабиться.

— Спасибо, — он сказал негромко, целуя, куда смог дотянуться — практически в ухо.

— У неё… — Агата снова начала, но запнулась… — У неё всё плохо? — спросила со страхом. И Костя знал, откуда он.

Только Агата, наверное, может в полной мере осознать, как страшно то, что пережила сегодня Полина. И как ей повезло, что в жизни случился Гаврила. Которому не безразлично. Который рванул спасать, а не ждал указаний свыше… Не думал о том, как и на чем это может сказаться. Просто спасал человека. Просто делал то, чего Агата была лишена. Чего ради неё никто делать не захотел.

— Ссадины, ушиби. Ребра целы. Переломов нет. Могло быть намного хуже, но возвращаться туда ей нельзя.

Костя ответил максимально сухо, но и без особой утайки. Агата дробно закивала.

— Я понимаю… Нельзя… — после чего затараторила, вряд ли обращаясь к нему. Скорее к себе. — Ни за что нельзя…

Думая о Полине через собственные воспоминания. Потом же замерла, затаилась, даже дышать на время перестала. А потом заплакала. Тихо и горько.

Из жалости. Ко всем Полинам. И ко всем Агатам.

— Так не должно быть… Так просто ни с кем не должно быть… — в перерывах между всхлипами говорила очень примитивную и абсолютно правдивую вещь, на которую и не ответишь-то толком, но которая, на самом деле, должна сидеть в каждой голове.

— Ты права, Замочек. Ты абсолютно права.

Глава23

Глава 23

Той ночью заснуть было сложно. Агата с Костей провели время до привычного Гордеевского будильника, лежа в обнимку.

Не разговаривали особо. Агата больше не плакала. Вспоминала свой личный ужас, но впервые по-новому. Впервые, чувствуя себя в безопасности и искренне веря, что не повторится.

А Костя, наверное, просто о чем-то много думал.

Однажды в дверь спальни стучали.

Костя поднялся быстро и резко. Сам вышел. Это был Гаврила, они говорили, не отходя далеко, Агата одновременно хотела разобрать и боялась услышать что-то такое, что заставит нервничать.

Вернулся Костя очень скоро. Ничего не объяснял толком, просто сказал: «всё хорошо, не волнуйся», снова лег, снова притянул к себе, позволил устроиться головой на груди. Слушать, как колотится сердце, успокаиваться под мягкие поглаживания по волосам.

Скорее всего на двоих они не проспали и час, но утро никто не отменял. Костя встал в душ, будто наконец-то отмучился, а не куковал всю ночь без сна. Сделал это без привычной ругани сквозь зубы и посыла нахер всего мира.

Пока муж отсутствовал в спальне, Агата прислушивалась и к звукам в душевой, и за дверью. Почему-то за Полину ей тоже было страшно.

За Полину. За Гаврилу. За них с Костей.

Сейчас по-особенному сильно ощущалась хрупкость мира. И его абсолютная непредсказуемость.

Костя вышел, потряс головой, сгоняя капли, направился в гардеробную.

Собирался так, словно день совершенно обычный. Ничего экстраординарного. Костюм. Галстук. Часы. Мобильный в карман. Кольцо на палец. Прокрутить…

Взгляд на кровать, несколько шагов к ней…

Костя опустился бы сам, чтобы дотянуться, но Агата сделала всё за него. Подползла на его половину, поднялась на колени, обняла за шею…

— Я поехал.

Почувствовала себя тепло и уютно в его объятьях. Костя говорил, Агата кивала.

— Не переживай, здесь по-прежнему безопасно. От тебя ничего не требуется. Гаврила поручит, Полине принесут поесть и помогут, если понадобится. Не хочешь — не встречайся. Хочешь — зайти. Только знай…

Костя сделал паузу, Агата задержала дыхание…

— Ей досталось, Замочек, — продолжил Гордеев, уже чуть отстранившись и глядя в лицо. Вроде бы с улыбкой, но очевидно не слишком радостной. Оторвался от глаз, скользнул по щеке…

Потянулся к ней же пальцами, провел по шраму, глядя задумчиво…

Он часто делал так. Поначалу это вызывало у Агаты чувство неудобства и злость, потому что смотрел на то, что она считала своим уродством. А сейчас даже сердце сжалось. Потому что с любовью, нежностью и жалостью.

Прижался губами, снял с себя её руки. Подмигнул, заставляя улыбнуться в ответ, пусть в горле ком, да и в принципе не так-то много поводов для радости. Наклонился, прижимаясь к обтянутому тканью животу, сказал строго:

— За мамкой следи, договорились? Буянит чёт… От рук отбилась…

— Ну Костя, — Агата возмутилась для виду, а потом с совершенно искренней улыбкой следила, как идет к двери. Всего пара слов, а ей так хорошо…

И пусть в любой другой день легла бы досыпать, но сегодня не смогла бы.

Спустила ноги с кровати, на цыпочках подошла к двери, приоткрыла аккуратно, прижалась лбом к образовавшейся щели, закрыла глаза…

— Как она? — не видела, конечно же, но четко представляла, с каким голосом Костя задает вопрос. Тихо и совсем не так игриво, как прощался с ней. Потому что и актер он тоже хороший. Умеет создать впечатление. Но создает не сейчас. Это в спальне он сделал всё, чтобы она не нервничала. А на самом-то деле у них та еще жопа.