За семью замками. Внутри

Конечно же, перебесится.

— Малую посадили, Кость. Умотала.

Гаврила зашел в Костин кабинет около полудня. Без стука. Опустился на кресло, выдохнул, вытянул ноги, уставился в потолок, запрокинув голову.

Костя же кивнул только, делая новый круг по комнате.

— Хорошо. Отцу послание передал? Убедился, что перескажет?

Спросил после небольшой паузы, уже сам дождался кивка. Мужчины встретились взглядами. Костя был серьезен и сконцентрирован, Гаврила — даже улыбался. Сказал ироничное:

— Обижаешь…

Получил в ответ ухмылку…

Костя в Гавриле давно не сомневался, но уточнить был обязан. Для собственного успокоения. Просто, чтобы поставить галочку.

Потом снова ходил по кабинету, думая…

Остановился, сощурился, посмотрел на подчиненного.

— Из её города люди вернулись же уже? Выяснили что-то?

Спросил, ждал ответа… Будто даже с интересом. Достаточно сильным.

— По твоей Агате или Вышинскому? — Гаврила спросил, Костя задумался на мгновение. По идее, интересовать больше должен Вышинский. Это логично. Но с учетом утра…

— Агате.

Ответил, проигнорировал усмешку Гаврилы. Который что-то там складывает у себя в голове. Что-то там себе понимает, но с ним, сука, не делится. Только Полин подкладывает, да папочки подсовывает.

— Папаня мутный. Ну точнее он ей не папаня. Отчим. Не работает, но деньги есть. Соседи говорят, ходит, нос задрав. Сожительствует с женщиной. Вот дочь имеется… Я пообщался с малой — толком ничего не прояснила. Отец сказал, что она может к Агате. Шмотки собрала — погнала. Там в голове вообще не универы, поверь. Платья, тусы, столица. Возникла возможность свалить из-под контроля — она воспользовалась. Зачем папандер заслал — вопрос. Не дебил же, понимает, что малая загуляет. А твоя… Агата… Вряд ли станет сторожить. Не будет же из клубов доставать…

Гаврила сказал задумчиво, Костя хмыкнул. Не будет. От одной мысли о том, что она может оказаться в замкнутом пространстве без окон и дверей, у Агаты наверное волосы дыбом. Да и ради недосестры не понеслась бы подвиги совершать. Подвиги — вообще не для нее. Для нее — сидеть в норке и вылезать только если он стребует. С ним. Под его гарантии.

Мысли съехали в проведенную с ней ночь. Костя почувствовал, что в груди становится по-странному тепло, а в горле сухо. Настолько, что хочется сглотнуть.

Когда она стояла у обрыва, потихоньку наклоняясь, он смотрел в спину и чувствовал, как по рукам бегают мурашки. Доставляющие дискомфорт вплоть до болезненных ощущений. Слишком сильная щекотка нервов. Для него неожиданно слишком сильная.

Настолько, что не сдержался — забросил на плечо и оттащил. А потом вообще ушел в полную дичь. Он не маленький. И не идиот. Но Агата будила в нем что-то животное. Желание защищать. Желание ограждать. Иметь, чувствуя вседозволенность. Его дико заводил тот факт, что она будто бы вся в его руках. Она и ее квартирка. Он стремился к власти, но упивался так сильно — только властью над ней. Агата будила в нем желание терять грань между риском и глупость. Переходить за… И не жалеть.

А может все наоборот? Может она в нем… Человеческое будила?

— Костя… Викторович, ты тут вообще? — Гаврила пощелкал пальцами, как бы привлекая внимание, Костя моргнул, возвращаясь из размышлений. Снова чувствуя, что по предплечьям мурашки. Покрутил телефон, открыл переписку… Была в сети хер пойми когда. Точно разбила трубку. Истеричка мелкая.

— Тут.

Ответил Гавриле, вернулся к столу, сел.

— В общем, мутный. Всё, что могу сказать. Ему кто-то дает бабки за красивые глаза. Нам повезло. Засекли встречу. Два мужика сели в кафе. Поулыбались. Он покивал. Конверт взял — развернулся и ушел. Пацаны, естественно, послушать не успели. Но, опять таки, можем позаписывать немного…

— Позаписывайте. Ну и держи его в поле зрения. Не хочу… — Костя начал, притормозил…

— Что не хочешь? Скажи мне наконец, какие планы на неё? — Голос Гаврилы чуть поменялся. Впрочем, как и взгляд. Точно так же, как тонкой была грань между риском и глупостью, между отношениями подчинения и дружбы мужчин тоже. Сейчас Гаврила хотел дружбы. А Костя… Смотрел волком. — Мне важно, чтобы с Полиной не сорвалось, Костя…

Гаврила сказал честно, Костя не спешил ни с ответом, ни с вопросом. Взвешивал…

— Я не собираюсь её бросать, чтобы твоя Поля не чувствовала себя сходу преданной женой. Мы всё оговорили. Агата — мой досуг. Полина на такой права не имеет. А планирую… Хочу в квартиру поселить. Заебался ездить туда. Агата будет против. Брыкаться. Травмированная. Поэтому мне важно, чтобы не было, к кому обращаться. Отчим подсобил — к нему не пойдет. И он не рискнет поднимать вой. Тем более, что на деньги падкий. Надо будет — приплачу. Но скорее запугаем. Посмотрим, в общем…

Гаврила услышал, кивнул. Не выразил ничего, но явно задумался. Молчал какое-то время, глядя перед собой, потом снова повернул голову на Костю…

— А потом что? Когда надоест?

— Когда надоест — тогда решу.

Наверное для кого-то звучало бы ужасно цинично, но Гаврила вновь просто кивнул. Потому что для него это — хоть какая-то определенность…

— Теперь твоя очередь.