За семью замками. Внутри

Следила, как Гордеев поднимает руку, улыбалась подошедшему на призыв официанту, который уточнил, всё ли понравилось…

Расплачивался, конечно же, Костя.

Из ресторана выходили под руку. Сели в одну машину. Ехали, особо не разговаривая. Поля смотрела в окно. Костя строчил в телефоне.

Привычно машина заруливала на территорию её ЖК, они прощались, Поля дожидалась, пока водитель обойдет и откроет дверь, выскакивала, поднималась к себе, выдыхала…

И сегодня тоже должно было случиться так. Но Костя внезапно придержал её, положив руку на колено, когда Полина собиралась выйти, сказав дежурное «хорошего вечера»…

— Ты же понимаешь, что у тебя с каждым днем все меньше времени передумать? — спросил, Полина же почему-то сглотнула. Сходу не поняла — это проверка или что…

— Я не собираюсь передумывать. Надеюсь, ты тоже…

Сказала, уловила, что он хмыкает. После чего дверь открывается, рука Кости соскальзывает с её колена.

— Вот и отлично, Поля. Доброй ночи.

* * *

Костина машина остановилась у подъезда, сам он вышел, покрутил телефон, набрал свой Замочек… Агата скинула.

Как всегда.

Зачем брать, если понятно: он уже внизу — пора выходить.

Это стало их традицией. Несомненно, дарящей Агате много-много-много счастье. А Косте внезапного удовольствия. Иначе не занимался бы подобной херней. Он все же не железный человек, чтобы из благородных побуждений лишать себя сна на постоянной основе.

А он лишал.

Агате понравилось кататься по ночному городу.

Достаточно сильно, чтобы Костя начал замечать — взгляд зажигается, когда они невзначай касаются темы…

Зажигаются, но сама Агата не просит. Вероятно, считая слишком дерзким. А он…

До поры до времени не спешил предлагать повторить. Взвешивал, стоит ли ее удовольствие того.

Наблюдал за ней, обнаруживал, что она безумно благодарная, пусть это и не особенно выражается в словах. Больше в действиях. Хотя разве для него хоть что-то значат слова?

Проснувшись утром после той ночи, когда приехал мириться, Костя собирался, привычно не будя гостеприимную хозяйку. Шарился по квартире, зашел на кухню. Увидел, что те самые Гавриловы розы лежат в наполненной водой раковине.

Походу встала специально, чтобы забрать и реанимировать. Пожалела. Оценила. И он тоже оценил, пусть глобально и было абсолютно пох до цветов. А вот ее отношение — важно.

Она тут же вставила симку, как привезли телефон. Сразу же отписалась.

Она таскала те самые сережки.

Не дула губы просто потому, что хочется. Не строила из себя.

Ну умница же. Умница.

Не будь она такой — Костя и не думал бы напрягаться, а так в один из вечеров решил, что её счастье стоит его неудобств.

А счастью Агаты, когда он снова предложил прокатиться, не было предела. Да и благодарить его девочка умела. Так, что искры из глаз.

Они снова катались. Снова по центру, потом по трассе. Костя снова предложил Агате попробовать самой… Она засомневалась, но глаза снова ведь загорелись. В итоге просто не рискнула спорить, когда Костя в приказном порядке произнес: «за руль давай, я устал тебя катать, поработаешь»…

Она, конечно же, в жизни не сидела за рулем. Сначала была до ужаса перепуганной, бледной даже, но вся в азарте. Костя объяснял, она кивала. Прежде, чем привести машину в движение, выдохнула долго… А потом расплылась в улыбке, следя за тем, как из-за ее легкого нажатия на газ автомобиль потихоньку набирает скорость…

Не пыталась сходу разогнаться. Продолжала слушать и кивать. Когда вышла с водительской стороны впервые через несколько километров, дрожала… Костя поймал ее перед капотом, начал приставать, а она только и могла, что прижаться к нему вот такая вся — дрожавшая — и шепнуть на ухо, что ей очень понравилось…

Конечно, понравилось. Ему тоже.

Поэтому была вторая поезда. И третья. И четвертая. Поначалу — только за городом. Но с перспективой попробовать и в черте тоже.

Костя приказал почитать правила, Агата ударилась в изучение с присущей ей страстностью. Правила отскакивали от зубов. Знаки мелькали перед закрытыми глазами.

Малышка с каждым разом разгоняла тачку все уверенней. А когда Костя разрешил впервые попробовать «положить стрелочку», Агата визжала, как умалишенная. Сам же смеялся. Потому что ее реакции были для него по-особенному прикольными. Далеко не каждый человек способен так искренне и так сильно радоваться привычным до абсолютного равнодушия вещам. Вокруг сплошняком зажравшиеся рожи.

А она могла. Она заражала этим его. Она добавляла в его жизнь вкуса. Соли. Сахара. Перца. Меда. Он еще сильнее полюбил ночи. Он откладывал ее «переезд», потому что после скорее всего она уже не будет вот такой… А хотелось пить и пить этот кайфушный коктейль ее искреннего удовольствия от жизни, осознавая, что ты сам — красочный центр ее практически бесцветной вселенной…

* * *

Впервые попробовать проехаться в городе Костя разрешил только через две недели систематических «уроков». Агата сначала испугалась — потому что ни прав, ни достаточной уверенности в себе, да и если машину остановят… Это же будет ужасно.