За Северным Ветром (СИ)

- Умно ты сделал моего волхва Миодрага Великим Волхвом, - пробасил Полоз. – Да и правишь ты умно. После того, как воспоминания твоего духа человека открылись тебе, ты укрепился в службе мне. Поэтому свой дар явлю тебе сейчас, перед походом на Блажен, - Полоз пристально посмотрел на Драгослава. От взгляда белесых глаз царю вновь, против воли, стало не по себе. – Я не хочу, чтобы случайная стрела убила того, кто так верно служит мне. Я дарую тебе бессмертие, Драгослав, до того как ты откроешь врата, - царь с ужасом посмотрел на своего повелителя. Такая щедрость строптивого Бога не сулила ничего хорошего. – Правильно, что еще боишься меня, человек, - сказал Полоз, прищурившись. – А то я думал, что совсем привычен тебе стал, - хохотнул Змий. – Дара моего бояться надобно потому, что если перестанешь мне служить, твою жизнь я тут же заберу.

Полоз поднялся со ступеней капища и встал напротив Драгослава. Бог морей положил руку на голову своего Наместника, закрыл глаза и зашептал. Драгослав никогда прежде не слышал такого шепота, лютого и холодного. Даже Агния волхвовала иначе. Шепот Змия был низким, перекатывающимся, звериным; он отзывался в душе и овевал душу ледяным холодом. Холод все сгущался и сгущался, пока мир перед глазами Драгослава не померк. И в этой тьме Драгослав видел страшные создания неяви: ужасные, терзающие его душу своими страшными когтями. Но они не разрывали его душу на части - дети неявленного бережно, хохоча, опутывали его Дух своими словами, унося в пучину тьмы, туда, где будет вечно пребывать его душа, оплетенная дрожащим кружевом слов служителей Мора. Туда, где томится душа его жены, Агнии. Когда скорлупа слов навий затвердела, Драгослав вдруг ощутил, будто пронзили его тело ледяные иглы, а грудь вспороли тысячи ножей. Истошный, нечеловеческий крик вырвался из уст владыки Солнцеграда, и пал он со ступеней, новоявленный…

- Слуга, - пробасил Полоз. – Кощей – значит мой преданный слуга бессмертный. Над твоей жизнью, отныне, не довлеют поступки людей. Твой дух не сможет погубить ни одно оружие людей. Только я теперь властен над тобою, властелин мира, мой преданный слуга.

Драгослав слышал слова своего покровителя сквозь пелену жгучей боли. У царя не было сил даже посмотреть на Полоза. Драгослав лежал на снегу, но не чувствовал холода. Царь Сваргореи ничего не чувствовал, хотя память человека не покинула его. Свои деяния Драгослав видел будто со стороны, и теперь они не причиняли боли. Они были просто деяниями – и не более. Драгослав знал, что память больше не предаст его. Он знал, что всю вечность будет помнить время, когда был человеком. Но это время будет не его. Его время только грядет. В новом времени будет он, прекрасная Агния и их дочка Злата. К ним чувств царь не потерял: они – ему подобны, души нового века.

Долго, до самой ночи правитель Солнцеграда лежал на снегу в ногах у деревянного капия Полоза. Когда Драгослав открыл глаза, Бога уже не было. Шел мягкий снег, тихо было в мире и спокойно. Царь медленно сел, отряхнул соболиную шубу и поправил сапоги. Неведомое доселе чувство истинной силы разливалось по стальным мышцам, дух будто бы окреп там, в своих неведомых цепях. Драгослав встал и спустился к искусственному озеру. На скованном льдом пирсе горели фонари, лед священного водоема был расчищен. Драгослав смел легкий снег со льда и посмотрел на себя. Отражение на бликующем льду было туманно, но оно принадлежало человеку. Царь с облегчением вздохнул: он боялся того, что его облик уже не тот. И тут, будто по велению мыслей Драгослава, лед сделался подобным зеркалу, и царь увидел в нем себя. Из озера смотрел на Драгослава прекрасный молодой человек с черными, как смоль, волосами. Царь ахнул и взял рукой свои волосы: в них не было седины. Он вновь стал молодым. Невероятно. Немыслимо. Драгослав опустился на колени перед ледяным зеркалом: даже лед слушался мыслей его, верного слуги Полоза. Завороженный своим отражением, Драгослав провел по щеке рукой: она была гладкой, будто царю было не более двадцати лет отроду. Таким же крепким ощущал царь и свое тело. Невольный испуг сменился спокойствием, спокойствие – улыбкой. Драгослав улыбался себе и, наконец, захохотал. Вот это Дар! Вот это Полоз! Драгославу больше не нужны его угрозы: могущество Полоза не знает границ. Если сварогины Полозу преданно послужат, в чем царь был уверен, Полоз дарует бессмертие не только ему и Агнии. И тогда дети Богов смогут, наконец, стать равными своим родителям.

Отсмеявшись, Драгослав поднялся с колен, отряхнул от снега шубу и направился к Царскому Терему. Царские дружинники, которые ждали Драгослава подле выхода из Святой Рощи, замерли, увидев молодого царя. Воины во все глаза смотрели на чудо и от удивления не могли сказать и слова. Драгослав поклонился дружинникам и, выпрямившись, гордо произнес: