За скрытые крути

Алексей Шурупов ЗА СКРЫТЫЕ КРУТИ

* * *

Нанизывать строчки или давить
колёсами ижевского мотора.
Пока я был один — хотелось жить.
Все связи рвутся. С монитора

глаз не свожу: ночной ползёт туман.

Я лягу, занят лишь самим собою,
всерьёз воспринимая Тёплый Стан,
или другой район с похожею судьбою.

* * *

В шесть часов завыла бездна таксопарка
в резких очертаниях развалин.
Если всё живое лишь помарка,
свет сойдёт от призрачных миндалин.
…И завьётся звёздная дорога,
и простятся смертные долги,
полоса теней расступится пред Богом,
твердь уйдёт за скрытые круги.

* * *

Зимний вечер.
Я сижу в сугробе.
Лес. Колючие звёзды
бьют морозом по коже.
Сын с шапкой на затылке
смеётся надо мной,
я рассказываю ему о горах,
о заснеженных склонах
с негромким перешёптыванием
одиноких сосен.
Снег под нами блестит,
ещё видна лыжня.
Куда мне тягаться с ночью?

Чёрный художник

«Мы бессознательно воруем друг у друга», —
сказал художник, вынырнув из сна.
Живи в тиши простого полукруга,
а в лес ночной тропинка и сосна
ведут, чтоб, чиркнув лезвием осоки,
искать огонь в пузатых закромах.
Бобок, бобок, напомни эти строки:
художник точка страх.
Что делает он, если вдоволь хлеба?
Хоронит белочку у чёрного ствола.
Таланта нет. Но, свесив ножки, слева
сидит художник чёрный как смола.

* * *

Под Тверью снег, увы,
что ключ под дверью.
Где вы, вокзалы,
набухшие залы?
И полумесяц повис надо мной,
глаза закрой, глаза закрой,
чтоб каждый случайный прохожий
твердил мне одно и то же.
Под Тверью неторопливо
глотаю дешёвое пиво.
К коленям прижаться лицом,
гуляет прохожий кольцом.
Такси довезет до вокзала.
Ты разве не всё сказала?

* * *

В тёмно-липовой аллее
изуродована трансформаторная будка,
чёрная земля вытряхивает из себя
глиняные её кости.
Закрой глаза и отвернись,
пока липы беседуют друг с другом,
пока громады облаков вертятся над головой,
а насекомые стонут в траве.
Можно представить, что живёшь в тиши,
что отмирает каждый лишний звук.
Я родился в тёмно-липовой аллее,
мама надела мне на голову венок из кувшинок
и сказала: иди.
И я иду по утренней тропе,
по тёмно-лиловой аллее.
Сомкнув рукава, сухо колеблются деревья.

* * *

Включать Рахманинова — это
как способ не сойти с ума,
наковырять в душе поэта
ещё достойные слова,
и с музыкою быть знакомым,
как с ночью Фрост,
и головой касаться
звёзд.

* * *