За спичками. Воскресший из мертвых

Жизнь этих деревенских обитателей настолько скучна и однообразна, что они цепляются за самый фантастический повод, если он только обещает заполнить их жизнь какими-то событиями, нарушить ее однообразие. Они беззаботно фантазируют, сочиняя мифические события, а затем наивно верят собственным измышлениям. Антти Ихалайнен и Юсси Ватанен в пьяном виде сболтнули кому-то, будто отправляются в Америку, и слух этот тотчас облетел весь приход, как снежный ком, обрастая все новыми и новыми подробностями. На этом и строится большинство эпизодов повести.

Герои повести — это собственники, хозяева и хозяйчики, одни покрупнее, другие помельче. Они живут обособленно, на хуторах, ревниво охраняя свой достаток. Все их интересы сосредоточены на стремлении упрочить свое состояние, увеличить свое хозяйство. Это — деревня, с теми жизненными навыками, которые выработались в ней в условиях капиталистического общества. Такую деревню писатель делает предметом своей сатиры.

Во всех своих помыслах и поступках герои повести руководствуются только грубым примитивным хозяйственно-денежным интересом. Любовь, женитьба для них чисто хозяйственное дело, без примеси каких-либо посторонних чувств и соображений. Сватовство для них — деловое мероприятие.

Юсси Ватанен сватает дочь Хювяринена и, получив ее согласие на брак, едет в город за подарками для невесты. В городе, однако, встретив Кайсу Кархутар и мысленно сравнив стоимость дома Кайсы и приданое дочери Хювяринена, он вдруг меняет невесту и начинает новое сватовство — к Кайсе.

Другой жених Кайсы — Партанен тоже сватается к ней не прежде, чем разузнав цену, какую можно будет получить за ее домик. Выбор самой Кайсы определяется тем, что у Ватанена пятнадцать коров и прекрасные луга, тогда как у Партанена всего десять коров и луга каменистые.

Анна-Лиза, жена мнимо погибшего Ихалайнена, немедленно находит себе нового мужа, портного Тахво Кенонена. Когда-то в молодости Анна-Лиза отвергла предложение Тахво Кенонена, выбрав Ихалайнена, так как этот хотя и отличался большим уродливым носом, был зато крепким хозяином. Тахво Кенонен также не забывает теперь предварительно узнать кое-что о состоянии хозяйства Анны-Лизы, прежде чем брать ее в жены. Еще до свадьбы Тахво успевает влезть в брюки «покойного» Антти, ушив их кое-где. Когда же Антти неожиданно возвращается, опровергнув тем самым слухи о своей эмиграции и гибели, он восстанавливает свой брак с Анной-Лизой легко и почти безболезненно, а Тахво так же легко находит себе новую невесту — покинутую Юсси Ватаненом дочь Хювяринена.

Мысль о будущей семье неизменно связывается с рассуждениями об удойности коров жениха или невесты, о количестве свиней, состоянии лугов и даже о количестве юбок или штанов, оставшихся от покойной жены или покойного мужа. Так, для Кайсы вопрос о браке с Ватаненом решен немедленно после того, как она выясняет, что вдобавок ко всем свиньям у Юсси имеется еще четырнадцать юбок, из которых одна шелковая и одна муслиновая. Юсси же приходит в восторг, услышав, что у Кайсы после покойного мужа остались прекрасные суконные брюки.

Создается впечатление, что герои повести женятся на домах и выходят замуж за молочные чаны. Сначала выбирают одну невесту, а затем, встретив другую, побогаче, оказывают предпочтение последней. Своим отношением к собственности герои этой повести напоминают буржуа, для которых существует не человек, не личность человеческая, а только материальные ценности. Их психология — мелкобуржуазная. Личные качества героя сами по себе не имеют никакой цены в глазах этих персонажей. Не случайно, когда герой хочет показать какие-то свои, казалось бы индивидуальные достоинства, в подтверждение их он ссылается на свой достаток и всех своих предков и родичей, которые тоже якобы отличались точно такими же свойствами. Так, например, Ватанен, желая подчеркнуть свою скромность, ссылается на весь свой богатый род, также отличавшийся этой добродетелью.

Основным художественным средством, используемым Лассила в изображении косности и собственнических устремлений своих героев, является диалог. Диалогом писатель пользуется очень широко и делает это мастерски. Диалог заменяет у него описания, прямые характеристики и комментарии, он становится бесконечно выразительным и социально направленным, он многообразно характеризует и самих героев, и их нравы, и привычки, весь уклад их жизни. Люди, произносящие эти диалоги, ясно представляются читателям.

Диалог повести почти не имеет внутреннего движения, он напоминает шаг на месте. Герои бесконечно возвращаются к уже высказанной мысли, повторяя ее на все лады:

«— Вот когда он вопрется в эти брюки Ихалайнена, сразу из него получится законный муж Анны-Лизы. (Это возчики рассуждают о Тахво Кенокене. — Л. В.).

— Да, брючки придется сузить! — ответил второй. А третий пробасил, держа трубку во рту:

— Придется их сузить… брючки-то!

— А как же иначе поступить? — вмешалась в разговор Майя-Лиза», и т. д.