За спичками. Воскресший из мертвых

— Да… Она поплотней, чем дочь Хювяринена, — радостным тоном ответил Юсси.

Антти сказал:

— Что-то наш поросенок под солому лезет… Может, он спать хочет?

— Солома-то как будто прежняя, на которой мы вчера спали? — пробормотал Юсси, посматривая на солому.

— Это прежняя солома… Видать, они не успели ее сменить…

— Не успели, а то бы, конечно, положили для нас свежую…

Так они болтали между собой. Утром проснулись рано. И снова медленно потянулось время. Иногда перекидывались фразами о кобыле, но чаще всего вспоминали Кайсу. Уж очень им не терпелось закончить брачную сделку. Юсси спросил:

— А тебе не показалось, что Кайса сама старалась поскорей устроить все дело?

— Это я понял, когда она надела воскресную юбку после того, как услышала, что Ловииса умерла, — ответил Антти, и Юсси подтвердил его наблюдение:

— Это по всему было заметно… Ведь она даже причесываться стала…

Взвесив все это дело, Антти сказал:

— Юбки и кофты Ловиисы для нее будут в самый раз, даже и перешивать не надо… А взял бы дочку Хювяринена, вот и пришлось бы тебе сузить все эти юбки.

Юсси согласился с этим замечанием, сказав:

— Пришлось бы укорачивать юбки… А на кофтах пришлось бы лишнюю складочку делать… Да, это мне повезло.

В камере было холодно. Она не отапливалась, так как печка была в неисправности. Антти сказал:

— А ведь холодно здесь.

— Забыли, проклятые, печку истопить, — досадовал Юсси.

Они долго сидели на полу друг перед другом. Наконец Юсси заметил:

— Вот и мне сейчас холодно стало.

Антти, вспомнив о чудесной бане Ватанена, спросил:

— А ты часто паришься в своей бане?

— Да нет, раз шесть в неделю, не более того…

— Я тоже шесть раз в неделю. А вот, говорят, старик Хирвонен, так тот баню топит даже в Рождество…

— А чего ему, богатому старику, не париться, — сказал Юсси и, следя за возней поросенка, добавил: — А вот поросенок, гляди, не мерзнет.

— Нет, он тоже мерзнет, раз зарывается в солому.

Когда им стало еще холодней, Антти сказал, протянув свою руку ладонью вперед:

— Упрись своей ладонью в мою ладонь и нажимай изо всей силы — посмотрим, кто кого опрокинет. Вот нам и будет тепло!

Они стали нажимать друг на друга, так что лица у них исказились. Под конец Юсси сказал:

— Погоди, пальцам больно!

— Тогда давай бороться! — предложил Антти.

И тут они стали тихонько бороться. Юсси покрикивал:

— Не хватай за брюки, разорвешь… Хватай за ремень!

Началась ожесточенная схватка. Антти крикнул:

— Не жульничай!

— Я ничего такого не делаю!

— Лезешь прямо мне на грудь, так что дыхание перехватывает.

— Я на грудь не лезу.

— А я говорю, лезешь! — обвинял Антти.

И тогда Юсси крикнул:

— Не ври!

Запыхавшись, они продолжали борьбу. Юсси предупредил:

— Подножки не делать… Надо честно бороться!

Задыхаясь, Антти сказал:

— Так ведь тебя иначе не повалишь.

— И тебя тоже…

— Давай отдохнем! — со стоном пробормотал Антти. Они передохнули, подтянули свои пояса и снова начали борьбу.

Теперь солома буквально летала по комнате. Ошеломленный поросенок, взвизгивая, перебегал из одного угла в другой. Наконец Юсси взмолился:

— Не надо больше… У меня штаны порвались!

Но Антти не хотел прекратить борьбу. Он просто разъярился, желая достичь победы. Оба они напрягали все свои силы. Пол загрохотал под их ногами.

Юсси, рассердившись, крикнул:

— Перестань, черт тебя побери!.. Штаны, штаны не рви, или я сейчас рассержусь!

Когда схватка была в самом разгаре, открылась дверь, и чей-то удивленный голос произнес:

— Ага, теперь эти двое леших уже друг друга лупцуют. Нет, в нашем участке не было еще подобных тварей!

Смущенный Ватанен сделал попытку разъяснить дело:

— Так ведь это же Антти просто…

Но полицейский был в плохом настроении, так как начальник обругал его за жирное пятно на мундире, которое он заполучил себе на крестинах ребенка Пакуринена. Со злобой полицейский крикнул, не дослушав:

— Все вы, липерцы, — одинаковая братва… Мужичье… Пришло время держать вам ответ за кражу лошади Партанена.

Липерцы оправляли свои брюки. Оказалось, что у Юсси брюки сильно порвались сзади, однако чинить было некогда.

Юсси словил поросенка и сунул его в мешок.

Полицейский повел липерцев на допрос.

Помощником начальника участка был некто Иоганн Фридрих Борг, сын бургомистра Сортавала. Это был еще молодой лейтенант и, стало быть, весьма вспыльчивый господин. Ему-то и пришлось продолжать допрос, поскольку сам начальник участка Тахванайнен был нездоров.

Ввели арестованных. Юсси в правой руке держал мешок с поросенком.

Тут же присутствовали все свидетели.

Между прочим, Партанен еще вчера вечером побывал у начальника участка, но тот был раздражен, и у него не хватило терпения выслушать заявление Партанена. Поэтому он велел ему прийти на сегодняшний допрос и тогда дать свои показания. Однако Партанен все же начал объяснять ему, что никакого хищения не было и что липерцев следует отпустить на волю. Но об этом он только начал говорить. Начальник участка, которого ожидали за карточным столом, взревел:

— Уходи отсюда к чертовой бабушке!

Партанен начал было сердиться, но полицейский начальник чуть не сожрал его, закричав:

— Все вы мошенники и пьянчуги! Я вам покажу!