За спиной – двери в ад

– Витя, прошу тебя, успокойся… ты же знаешь, я по-прежнему буду помогать тебе, уж с голоду ты точно не помрешь… Но почему бы тебе на самом деле не найти какую-нибудь постоянную работу? Арман говорит, что ты просил у него крупные суммы… Это правда? Зачем ты это делал? Разве ты не понимал, что рано или поздно всему этому придет конец?!

– Ты все сказала? А теперь послушай меня. Если ты не убедишь своего муженька в том, что я имею право видеть тебя и моего племянника, что у тебя, наконец, есть не только обязанности, но и права, то тебе же будет хуже…

– В смысле… – голос Нины выдавал страх. – Что ты имеешь в виду?

– А то, что у меня тоже есть гордость и достоинство… И что меня не так просто выставить вон из дома! Если ты не сможешь защитить меня и себя, то и мне тогда придется ему кое-что рассказать о тебе…

– Что именно?! Ты ничего обо мне не знаешь…

– Знаю! Знаю, например, что ты собиралась избавиться от Полины и поручила мне убить ее…

– Витя! Что ты такое говоришь?! Я не просила тебя ее убить… Никогда.

– …и что я лишь ударил ее… потому что я не убийца… жаль, конечно, что пострадала ее сестрица… И что между Полиной и Арманом никакой связи не было, что они вообще прежде не были знакомы, что просто тебе понадобилось убить эту девушку, потому что она перешла тебе дорогу… Что наверняка твой парень в Москве, которого ты без памяти любила, бросил тебя ради нее… И что она, может быть, даже и не подозревала о твоем существовании… Ты придумала роман между Полиной и Арманом. Для меня. Чтобы не рассказывать мне правду. А знаешь, почему ты мне ничего не рассказала? Да потому, что ты не доверяла мне. Никогда…

– Да как же тебе можно доверять, если на тебе клейма негде уже ставить… Ты… ты как проститутка продавался богатым французским стервам… А еще ты вор. Ты всегда был вором… и правильно говорит Арман, тебе не место в нашем доме.

– О! Надо же, какие мы чистенькие! Думаешь, теперь я буду молчать и не расскажу ему, как ты, работая в супермаркете, воровала там продукты… Как ты вообще воровала все, что плохо лежит…

– Давай-давай, ты и про родителей наших ему расскажи, пусть знает… Пусть выбросит нас с Патриком на улицу! Какая же ты свинья, братец!

– Это ты свинья… – зашипел Виктор. – Думаю, что и эту кражу бриллиантов вы с ним заодно придумали… Никто ничего не крал, просто вы решили кинуть меня, а теперь еще и отказать в доме, это так называется? Я, можно сказать, озолотил вашу семью, а вы, твари неблагодарные, вместо того чтобы купить мне дом или автомобиль, а может, и фабрику какую, решили сделать ход конем и спрятали бриллианты… Да, сестренка, работаешь по-крупному… Но я говорю тебе, что молчать не стану… Я ему все-все скажу…

– Да и говори. Ты ничего обо мне не знаешь. А то, что у меня были мужчины, что ж в этом особенного? Мне же не пятнадцать лет было, когда я замуж за Армана выходила… Так что давай, вперед… Но знай, если ты сильно разозлишь моего мужа, он повесит кражу колье на тебя. Он мне так и сказал…

Хлопнула дверь, на экране появилась Соланж с охапкой роз в руках.

– Где тут у нас ваза? А, вот она! Господин Лемон сказал, чтобы накрывали в саду. Сегодня у нас курица, соус со сморчками и апельсиновый кекс!

…Арман захлопнул ноутбук. Вот теперь-то он был готов к разговору с Виктором. Как никогда! И если надо будет, он попросит Бертрана, когда тот вернется из Москвы, помочь ему спрятать этого негодяя за решетку!

Глава 25

Москва, 2010 г.

– Тебя зовут Саша Казанцев?

Мальчик посмотрел на Веру внимательным взглядом, склонил голову набок, и вечернее солнце засияло в его сверкающих белых волосах. Интернатовский двор гудел, дети гонялись друг за дружкой, поднимая клубы пыли, в самом центре на волейбольной площадке старшеклассники играли в мяч, малыши сидели на скамейках для зрителей, кто-то пускал мыльные пузыри при помощи свернутых трубочек из размокшей газеты, окуная их в молочного цвета мыльный раствор, кто-то возле стен интерната на асфальте рисовал цветными мелками лунные пейзажи или цветы…

Саша сидел на скамейке с самого краю, поэтому Вера, которая пришла пораньше на работу, увидела его, подошла и сунула ему в руку плитку шоколада.

– Это от папы? – догадался он, и лицо его озарилось улыбкой надежды. Нежная кожа щек покрылась оранжевой закатной краской, а ресницы стали совсем золотые.

– Да, от папы, – зачем-то сказала Вера.

– А он скоро вернется?

– Он что, уехал? – совсем нелогично спросила его Вера, чтобы узнать хотя бы что-нибудь об этом мальчике.

– Ну да, а вы не знали? Он уехал, но сказал, что вернется… А вы можете попросить Марию Викторовну, чтобы она не отдавала меня другим родителям? – У него был тонкий, как будто хрупкий голосок.

Так-так, понятно. Значит, все-таки у Саши есть настоящий отец, как и говорила Тамара Афанасьевна. А та пара, которая окучивала мальчика последние недели, – совсем чужие ему люди.

– Скажи, Сашенька, а где твоя мама?

– Не знаю…

– Ты помнишь ее?

– Да, помню.

– Когда ты видел ее последний раз?

– Не помню…

– Ты жил в городе или в деревне?

– У бабушки.