За стеной

И вот я стояла в толпе приветствующих четвёртого вожака. Смотрела, как он идёт к пьедесталу. Красивый, как бог. Глаз не отвести. Да и зачем отводить, если традициями так положено, что он специально, на радость нам во всём свой величии должен пройти вдоль ряда своих подданных? Затем молодой вожак должен подняться на пьедестал. Туда, где стоит его предшественник в окружении высших птиц. Преклонить колено и принять от отца амулет как знак вечной связи со своей землей и своим народом.

Я наблюдала за его движениями и не видела больше своего ученика. Я видела наше светило. Хорошо помню, как помахала букетом, приветствуя Орла, когда он прошёл мимо меня.

Наблюдая, как он рос, как учился, я не сомневалась, что его правление будет совершенно уникальным. Ни на что не похожим. Но как мне тогда хотелось знать наверняка, что принесёт поселению этот юноша! Видимо, я боялась не увидеть этого. Четыре церемонии передачи за одну жизнь – это, знаете ли, не мало.

В день, когда молодой Павел получил амулет, мой мир рухнул. Всё что я знала, что любила, исчезло вместе со стеной, оставив за собой хаос.

Тела поселенцев, выросших у меня на глазах. Обескровленные и затерянные в большом мире звери и птицы. Изгнанники в ошейниках, неспособные покинуть эти земли даже вне власти стены. И огромная зияющая пустота без нового вожака, которого не было ни среди первых, ни среди вторых, ни среди третьих.

Глава 1

Сокол

2000

Соколом часто овладевали мрачные мысли. В какой-то степени это даже стало его вредной привычкой. В дневную пору он порой с азартом пытался напиться яркими эмоциями в тщетной попытке заслонить ими тёмную воронку памяти. Бывало же так, что он становился отстраненным, механически продолжая выполнять повседневные действия, старался отгородиться от всего мира ширмой равнодушия.

Но ночью его настигала гнетущая волна воспоминаний. Она помимо его воли затягивала в несуществующий больше мир, заставляя снова и снова возвращаться в того себя. Снова и снова находить оправдание тем, кто причинил столько боли. И, вновь не найдя его, молчаливо стонать от невозможности избежать роковых поворотов прошлого и увернуться от грузом скопившихся где-то под грудной клеткой душащих переживаний.

Убежать от этого было совершено невозможно: эта воронка темноты сопровождала Сокола повсюду. Нет, бежать было некуда. Поэтому Сокол улетал.

Полёт для него означал свободу. Свободу от самого себя. Будто крылья срывали с Сокола его человеческое естество, обнажая душу, прирождённую парить.

И он летал. Чаще ночами, когда выносить своё внутреннее «я» становилось уж совсем невозможным. Иногда он искал спасения в небе и днём. Но, к счастью, земные дела в большинстве случаев умело отвлекали его от лабиринтов мыслей.

Сокол

2000

Привычный тёмный подъезд, навек пропахший чем-то приторно-кислым, сбитые ступеньки, ведущие наверх. Лифтов Сокол не признавал. Ещё пролёт, и вот он уже на балконе. Хорошо всё-таки, что пару недель назад в подъезде установили домофон, тем самым резко сократив паломничество подростков, передвигающихся группами, как стайные зверьки. С ними делить балкон было очень уж непросто. Не вылетать же в самом деле у них на глазах? Слишком уж в этом случае велика вероятность стать причиной психологической травмы юношества или массового психоза.

Теперь же балкон был полностью в его распоряжении. Шаг, и вот он уже оставил далеко внизу улицу с горящими фонарями и кроны тополей.

Сокол

2000

Сокол курил на площадке общего балкона, всматриваясь в золото тополиной листвы. Он давно заметил, что тополя желтеют последними из городских деревьев, и весной так же совсем не спешат зеленеть. Какие же всё-таки терпеливые эти тополя! Стоят себе величественно, будто смена сезонов их совсем не касается.

Не докурив сигарету до конца, Сокол затушил её в пепельнице, кем-то любезно оставленной на балконе. Вообще-то он с таким же успехом мог курить и у себя в квартире, но предпочитал подниматься наверх, откуда так прекрасно видно небо. Сокол никогда не понимал, почему при покупке или съёме жилья многие стараются выбрать квартиры с окнами, выходящими во двор. Что хорошего смотреть на соседние стены? То ли дело обзор с другой стороны. Невозможно наглядеться! Жаль только, что из его квартиры этого не видно. Окна, конечно, во двор не выходят, но и первый этаж вид на бескрайнюю синеву не открывает. Как говорится, что было, то и арендовал. И тут не повезло…

Сокол поморщился от своих мыслей и закурил ещё одну сигарету. Пора бы уже завязывать с этой привычкой. Или хотя бы научиться докуривать сигареты до конца, а не топить в чужих пепельницах на половине. Хотя, если уж быть полностью честными, не он один на этом балконе вытравливал внутреннюю горечь никотином.

Её приближение он уловил задолго до скрипа двери. Не то чтобы он этого ждал, но сама вероятность её появления капельку уменьшала объём равнодушия в груди.