За стеной из диких роз

Она решила начать свои исследования с истории замка. Кому он принадлежал? Какую историю таят молчаливые слуги и какую роль играет загадочный хозяин? Аннабелль встрепенулась при мысли о нём. Он считал себя раскрытой книгой, а она не стремилась усомниться в его словах, делала именно то, что ему было нужно — отвлекалась на него, забывая про вещи, действительно требовавшие внимания. Он говорил, что его не нужно спасать, а сам часами сидел у ручья с видом, словно вот-вот утопится в бурлящем потоке. Анна была уверена, что накручивает себя, рассудок твердил, что ей следует просто поговорить с Клодом, вызвать его на откровенный разговор, пользуясь её нынешним положением «друга». Но какая-то часть её сущности, успевшая разочароваться в уговорах и дипломатии, требовала действий, поступков и приключений. Анна шла навстречу этим требованиям, несмотря на то, что все приключения, встречавшиеся ей в реальной жизни, не заканчивались добром. Предавшись таким размышлениям, она не заметила, как оказалась в анфиладе кабинетов. Там она без труда отбросила сомнения, предавшись окрыляющей жажде приключений, загадок и их решений. Девушка принялась искать что-нибудь, что могло бы дать ей ключ к истории замка.

Для человека вроде Аннабелль это занятие было почти невыполнимым. Она всё отвлекалась на казавшиеся ей интересными книги ― откладывала их в отдельную стопку, чтобы потом перенести в свою комнату, а потом, когда книг накапливалось слишком много, она начинала их перекладывать так, чтобы было легче переносить их в спальню. Непременно какой-нибудь фолиант с броским названием привлекал внимание девушки и Анна вовсе теряла счёт времени, уходя с головой в чтение первых страниц «из чистого любопытства». В какой-то момент она вспоминала о том, что искала, откладывала книгу и снова начинала перебирать бессчётные тома, блокноты и тетради. Она бегло просматривала страницы в поисках чего-то, что могло показаться важным, но не находила ничего, что заинтересовало бы её, кроме вырванных листов, от которых избавлялись по десятку за раз, оставляя на их месте только неровные края, словно обрезанные крылья. Ещё было множество карандашей. Аннабелль находила их повсюду: на рабочем столе, в креслах, в ящиках, на полках, на полу. Все они были идеально заточены, как будто неизвестный художник хотел всегда держать карандаш под рукой на случай, если его не окажется в кармане.

На полках, между книгами, она находила спрятанные листы бумаги с рисунками, выполненными всё той же знакомой ей рукой. На них были изображены одни и те же глаза, по-разному глядящие на зрителя с листа, будто оживляя бумагу, одни и те же губы изгибались в десятках улыбок. Словно портрет был изорван на куски и Анна, перебирая бесконечные эскизы рук, поворотов головы, улыбок, пыталась собрать его вновь. Художник, казалось, был всё недоволен своей работой, рисовал, стирал и перерисовывал, затирая бумагу до дыр.

Девушке пришлось приложить огромное усилие воли, чтобы отложить рисунки. Она думала о том, чтобы забрать их в свои покои к найденным ранее, но решила, что кто-нибудь может заметить пропажу. Она осторожно сложила листы и, перевязав их своей лентой, положила объёмную кипу на стол. Жемчужного цвета лента бросалась в глаза в мрачном интерьере, изобиловавшем деревом и металлом. Анна обещала себе вернуться к этим эскизам немного позже.

Больше искать в кабинете было нечего. Аннабелль решила отправиться в библиотеку и поискать там какие-нибудь документы, дневники или рукописи, а может, целые архивы. Там она столкнулась с обстоятельством, ранее вызывавшим лишь равнодушие, а теперь неожиданно превратившимся в угрозу, как риф во время отлива. Книги в библиотеке были перепутаны: наука стояла рядом с религиозными книгами, история соседствовала с лёгкими романами, словно кто-то нарочно переставил их так, чтобы усложнить девушке задачу и с едкой ухмылкой понаблюдать, как она будет решать её. Анна неторопливо впала в отчаяние и принялась за первый стеллаж.