За тебя, Севастополь!(Из цикла «Черноморская одиссея»)

Речь идет о днях, предшествовавших взятию Одессы и прорыву наших войск через сивашские дефиле в Крым. Весь полуостров, кроме Керченского плацдарма, еще был под властью врага, когда торпедные катера вышли из Геленджика и других гаваней Северного Кавказа в море, чтобы обогнуть Крым и занять исходную позицию на морских подступах к нему с запада. В штормовое ненастье, при волне, когда торпедным катерам вообще положено отстаиваться у причалов базы, в тумане, когда скорость кораблей должна быть минимальной, если нельзя, опять-таки, вообще переждать на якоре в безопасном месте до улучшения погоды, бригада Проценко в несколько раз перекрыла нормы, установленные для непрерывного плавания торпедных катеров. Обогнув Крым, катера в кратчайший срок достигли новой базы — Скадовска, откуда им предстояло принять участие в блокаде морских подступов к Севастополю.

Политдонесение составлено лаконично, как сводки, посылаемые Проценко в штаб флота. О случае с катером лейтенанта Гиршева начполитотдела Конюшков сказал ровно столько, сколько положено говорить об аварии, устраненной силами экипажа:

«Перед вечером, когда корабли первой группы бригады находились в зоне противника, на катере Гиршева лопнул штуртрос и отказало рулевое управление. Вначале предполагалось затопить катер, чтобы случайно не раскрыть противнику тайны перебазирования, но личный состав обязался произвести необходимый ремонт на ходу, не прекращая движения по заданному курсу. На время ремонта взамен лопнувшего штуртроса были приспособлены бросательные концы. На ручное управление стали командир катера и боцман. Вдвоем они вручную управляли рулями одиннадцать часов без смены, а старший лейтенант Хабаров, обеспечивающий переход катера, управлял работой моторов. Штуртрос был отремонтирован, и катер благополучно достиг пункта назначения — Скадовска…».

Почин принадлежит Местникову, который командовал набеговой операцией из Скадовска на порт Ак-Мечеть в ту ночь, когда войска 4-го Украинского фронта вплотную подошли к городу и заняли дорогу из Ак-Мечети в Евпаторию. Прижатые к берегу фашисты поспешно перебрались на быстроходные десантные баржи. Две из них, битком набитые гитлеровцами, успели покинуть гавань. Враг был уверен в спасении, тем внезапнее для него оказалась встреча с катерами Местникова на пределе радиуса действия торпедных катеров. Ни судорожное маневрирование, ни бешеное огневое противодействие, ни ночная мгла не спасли удиравших фашистов. Торпеды нашли цель. Головная БДБ разлетелась на сотни озаренных пламенем взрыва обломков. Почин, сделанный Местниковым, стал примером для остальных моряков бригады. В политдонесении кратко упомянуто, что за время последующих походов только экипажи катеров лейтенантов Латашинского и Ксенофонтова, младшего лейтенанта Зинченко, старших лейтенантов Бакулина и Шенгура уничтожили пять быстроходных десантных барж и два сторожевых катера, шедших из Севастополя в Констанцу…

— День за днем — вроде незаметно, а все вместе дает представление о нашей нацеленности, — медленно, как бы проверяя свои мысли вслух, говорит Проценко, едва начполитотдела откладывает, дочитав, последний листок. — Вот если бы не просачивались гады!.. — комментирует он мою информацию о раздумьях и недоумении летчиков-корзуновцев. — Спасибо ребятам, что надоумили, не дали почить на лаврах. А то кое-кто уже разлегся. В мыслях, в мыслях… Главное же — оперативно мыслить. Дело общее, и счет у нас к фашистам общий… Согласен, отсылайте политдонесение, хотя думаю, что завтра придется приплюсовывать, — вдруг громко прибавляет он, заслышав неподалеку шаги. — Когда Местников узнает, да еще о радиограмме комфлота, то к самым причалам пролезет, но разрядится по цели…

— Точно! — раздается за нами. — Прибыли по вашему вызову, товарищ командир бригады!

В глазах Проценко мелькают и гаснут искорки лукавства. Он подмигивает мне:

— Ну-ка, встали…

Мы разом поднимаемся.