За Темными Лесами

Подобно всем другим воздушным камням Края, этот валун зародился в Каменных Садах — он высунулся из земли, подталкиваемый другими глыбами, находящимися под ним, и стал расти. Цепь приковали к нему, когда он стал достаточно большим и легким, чтобы взлететь в небеса. Вот на нем-то и был построен чудесный город, получивший название Санктафракс.

Санктафракс, чьи высокие стройные башни соединяются виадуками и подвесными дорогами, — город ученых. Там обитают философы, алхимики и их ученики. В городе множество библиотек, научных лабораторий, лекториев, столовых и залов отдыха. Пауки, изучаемые здесь, сложны и непонятны, а тайны знаний ревностно оберегаются от посторонних глаз. И хотя непосвященному атмосфера города может показаться вполне старомодной и даже отчасти застоявшейся, а отношения книжников вполне добрососедскими, на самом деле Санктафракс — это бурлящий котел страстей, что полон соперничества, заговоров и ожесточенной борьбы между различными группировками.

Дремучие Леса, Край, Сумеречный Лес, Топи и Каменные Сады, Нижний Город и Санктафракс — названия на географической карте.

И за каждым из них стоит множество историй — историй, записанных на древних свитках, историй, которые переходят из уст в уста, от поколения к поколению, историй, которые рассказываются и по сей день.

Одну из таких историй мы и хотим вам поведать.

ГЛАВА ПЕРВАЯ ХИЖИНА ДРОВОСЕКОВ

Мальчик Прутик сидел на полу, у колен своей матери-тролльчихи. Он пытался поглубже зарыть озябшие пальцы ног в густой ворс ковра, потому что по хижине гулял сквозняк.

— Я хочу рассказать тебе, откуда у тебя такое имя, — сказала мать.

— Да я уже давно знаю эту историю, мамуля, — возразил мальчик.

Спельда вздохнула. Прутик затылком почувствовал ее теплое дыхание и ощутил острый запах маринованных бродячих водорослей, которые она ела на обед. Пища лесных троллей никогда не вызывала энтузиазма у мальчика; особенно же ненавистны ему были водоросли, а тем более маринованные — склизкие и пахнущие тухлыми яйцами.

— Но в этот раз моя история будет звучать немножко по-другому. Сегодня я расскажу тебе ее до самого конца.

Прутик нахмурился:

— Мне казалось, что я и так знаю все от начала до конца.

Спельда взъерошила его густые темные волосы.

«Как быстро он вырос!» — подумала она, утерев слезу с кончика своего толстого, картошкой носа.

— У каждой истории могут быть разные концы, — печально сказала она, глядя, как отблески алого пламени вспыхивают на высоких скулах и остром подбородке ребенка. — С первого мгновения ты был не таким, как все.

Прутик согласно кивнул. Как трудно, как необыкновенно трудно было ему расти, зная, что он не такой, как все. И все же его забавляла мысль о том, как, наверное, удивились его родители, когда он появился на свет: смуглый, темноволосый, зеленоглазый мальчишка, с гладкой кожей и необычайно длинными для лесного тролля ногами.

Он неотрывно глядел на огонь.

Воздушное дерево горело очень хорошо. Пурпурные всполохи окутывали коротенькие, толстые поленья, и они, потрескивая, послушно переворачивались на другой бок, когда их ворошили кочергой.

Лесные тролли умеют выбрать себе дрова по вкусу и знают, что каждое дерево горит по-своему.

Душистое дерево, например, когда его положишь в очаг, начинает испускать дурманящий аромат, и тот, кто вдыхает его, погружается в сладкие, полные ярких грез сны, а серебристо-бирюзовая древесина колыбельного дерева начинает петь диковинные, печальные песни, как только огонь вгрызается в ее кору, и ее грустные мелодии, конечно же, не всякому придутся по вкусу. А еще печку можно топить таким деревом, как дуб-кровосос, ствол которого плотно оплетает лиана-паразит — ползучее растение, известное под названием смоляная лоза. Добывать древесину дуба-кровососа крайне опасно. Если тролль не знает лесных законов, он может погибнуть в алчной пасти дуба, заглатывающего свою жертву живьем, ведь и дуб-кровосос, и смоляная лоза — самые опасные деревья в Дремучих Лесах.

Конечно, древесина дуба-кровососа дает много тепла, но когда дрова горят в печке, они не издают приятного запаха и уж, разумеется, не поют. Они охают и стонут, и их заунывный вой отпугивает обитателей чащи. Нет, пожалуй, воздушное дерево — самое любимое у лесных троллей. Поленья весело трещат в печке, и яркое алое пламя приносит в жилища мир и покой.

Спельда продолжила свой рассказ, и Прутик зевнул. У нее был низкий грудной голос, и казалось, что она не говорит, а воркует.

— В четыре месяца ты уже умел ходить, — сказала она, и мальчик ощутил гордость в словах матери. — А ведь дети лесных троллей обычно ползают на четвереньках до полутора лет, — тихо прошептала Спельда.

Неожиданно для себя самого увлекшийся повествованием мальчик ждал продолжения. Наконец настало время для «но». И каждый раз, когда наступал этот момент, дыхание у него прерывалось, а сердце уходило в пятки.

— Но, — произнесла она, — хотя в физическом развитии ты сильно опережал сверстников, говорить ты не умел. Тебе уже исполнилось три года, но ты все еще не произнес ни одного слова.