За Темными Лесами

Прутик закусил губу.

— Я заблудился, — сердито крикнул он вслед гоблинам. — Можно, я пойду с вами?

Гоблин, шедший последним, обернулся и сказал:

— А нам все равно. Иди куда хочешь. Прутик вздохнул. Эти слова можно было принять и за приглашение. По крайней мере, они не сказали: «Нет, нельзя». Гоблины были малоприятным народцем, но Прутик помнил золотое правило: в Дремучих Лесах не следует быть чересчур щепетильным в знакомствах. Сорвав со своей руки последний виток колючей смоляной лозы, Прутик отправился вслед за ними.

— А как вас зовут? — крикнул он чуть погодя.

— Мы — гоблины-сиропщики, — ответили они хором.

Несколько секунд спустя к ним присоединились еще три гоблина, затем еще три, и еще… Все они были на одно лицо. Только по ноше, покачивающейся на плоских головах, можно было различить их. Один тащил плетеное лукошко с ягодами, другой — корзинку с узловатыми кореньями, третий — огромную желто-оранжевую тыкву.

Вдруг вся эта гудящая толпа вышла из леса и оказалась на залитой солнцем опушке. Мальчик увидел прямо перед собой построенное из розоватого воска колоссальное сооружение с просевшими окнами и покосившимися башнями. Здание это возвышалось над всеми деревьями в лесу и было таким огромным, что взглядом не охватить.

Гоблины стали оживленно переговариваться между собой.

— А вот и мы! — закричали они, устремляясь вперед. — Наконец мы дома! Наша Толстуха обрадуется нам! Она нас накормит!

Гоблины толкались, пихались локтями, стискивая Прутика со всех сторон так сильно, что он едва дышал. Он вдруг почувствовал, что толпа оторвала его от земли и понесла вперед. Полчища гоблинов-сиропщиков протащили его под стрельчатой аркой.

Оказавшись внутри сооружения, гоблины разбежались во всех направлениях. Прутик шлепнулся на пол. Зал был забит гоблинами до отказа, но прибывали новые и новые. Они наступали ему на руки, спотыкались о ноги. Прутик встал и начал было пробираться к выходу, но его старания ни к чему не привели. Его снова зажали в толпе, поволокли через зал и бросили в один из многочисленных тоннелей. Стало душно — давил спертый воздух. Теплые липкие стены светились ярко-розовым светом.

— Помогите мне! — молил Прутик гоблинов, устроивших тут настоящую кучу-малу. — Я есть хочу! — закричал он и вытащил длинную древесную смаклю из корзины, проплывавшей мимо него.

Гоблин, тащивший корзину с фруктами на голове, сердито обернулся.

— Это не для тебя, — отрезал он, отобрав у Прутика плод.

— Но я очень хочу съесть хоть что-нибудь, — ослабевшим голосом сказал Прутик.

Гоблин повернулся к нему спиной и исчез. В мальчике заклокотала ярость. У гоблинов была еда, но они не желали поделиться с ним ни кусочком. Прутик взорвался.

Гоблин с фруктами еще не успел уйти далеко. Просочившись сквозь толпу, Прутик собрался с духом и бросился гоблину под ноги, но промахнулся.

Он сел, в изумлении оглядываясь вокруг. Он упал рядом с какой-то нишей в стене. Именно туда и скользнул гоблин. Встав на ноги, Прутик мрачно усмехнулся: он загнал гоблина в угол.

— Послушай! — закричал он. — Я хочу взять у тебя вот этот фрукт и съесть.

Красные древесные плоды отливали золотом в розовом свете. У Прутика потекли слюнки — он уже предвкушал, как вонзает зубы в их сладкую, сочную мякоть.

— Я же сказал тебе, — повторил гоблин, ставя корзинку с плодами на пол, — они не для тебя. — И с этими словами он высыпал содержимое корзинки в отверстие в полу. Груз с приглушенным свистом пронесся вниз по трубе и шмякнулся: ШЛЕП!

Открыв рот от изумления, Прутик посмотрел на гоблина:

— Зачем ты это сделал?

Но гоблин удалился, не удостоив Прутика ответом. Тот в отчаянье бросился на пол.

— Мерзкое создание! — пробормотал он. Один за другим в зале стали появляться гоблины, и у каждого из них была еда — коренья, фрукты, ягоды и съедобные листья. Никто из них не обращал внимания на мальчика. Каждый, кого он просил дать ему хоть кусочек, делал вид, что не слышит его. В конце концов Прутик понял, что зря обращается к ним за помощью, и в оцепенении уставился на липкий пол. Поток гоблинов стал редеть.

Он поднял глаза, лишь когда появился последний гоблин, бранивший себя за опоздание. Гоблин суетился. Дрожащими руками он опрокинул корзинку с бочкообразными корневищами в трубу.

— Ну, наконец-то можно поесть! — вздохнул он.

«Поесть! Поесть!» — это замечательное слово застряло у Прутика в ушах. Он вскочил и бросился вслед за гоблином.

Повернув два раза налево и сделав еще один поворот на развилке, мальчик оказался в огромном, изобилующем пещерами-нишами зале. Он был круглый, с покатым куполом; потолок подпирали мощные колонны, похожие на оплывающие свечи. Воздух был насыщен тем же густым приторно-сладким запахом, казалось, даже кожа от него становится липкой.