За темными лесами. Старые сказки на новый лад

Четвертого этажа Мэри боялась. Там пропадали люди – старые девы или юные хамы, дети или собаки – четвертый этаж не щадил никого. Минимум три-четыре раза в год кто-нибудь поднимался наверх… и не спускался обратно. В полицию Мэри не обращалась, потому что пропавшие неизменно объявлялись позже, в другой день… но вниз-то они не спускались. Впрочем, что толку пытаться это понять?

Кроме того, бояться было слишком поздно. Она шагала по четвертому этажу, поднявшись туда на лифте, изготовленном еще до Гражданской войны – в лязгающей железной клетке, изрыгающей клубы дыма и пожирающей три канистры смазки в неделю.

Выйдя из лифта, она задрожала – тут было заметно холоднее. И все такое серое… Раньше на четвертом хранились редкие книги, но их уничтожил пожар, а оставшийся мусор так никто и не убрал. Кое-где из выпотрошенных полок до сих пор торчали обугленные корешки. Почувствовав настороженную, ничуть не зеленую тишину, Мэри крепко прижала руки к груди. Здесь обитали привидения. Фантомные уборщики с призрачными швабрами, а то и сами книги могли восстать из пепла, хлопая страницами, словно крыльями. «Возьми себя в руки», – подумала Мэри, едва сдержав желание хлопнуть себя по щеке.

Скользя между стеллажами, как тень, она направилась к перилам, обращенным к первому этажу. Добравшись до них и взглянув вниз на танцующих бродяг, она подумала, не стоило ли сообщить кому-нибудь, куда она пошла. Серость и тишина угнетали, тревожили. Лягушонок же не опасен, верно?

Сверху, совсем близко, был виден орел, раскинувшийся на куполе, точно континент.

– Лягушонок? – шепнула Мэри. – Зеленые Рукава?

Ответа не последовало. Мэри вздохнула. Похоже, добровольно лягушка не сдастся. Мэри медленно двинулась по проходу между перилами и ближайшими стеллажами, вслушиваясь, не шелохнется ли что поблизости, но вокруг чувствовалась только пыль да слабый запах горелого.

Вдруг что-то зашуршало, дернулось, сыто рыгнуло. Заметив в воздухе краешек зеленой тишины, Мэри последовала за ним, вперед. Вскоре она подкралась к пятачку, выдававшемуся за перила наподобие балкона, выглянула из-за колонны и увидела…

ЛЯГУШОНОК! Мэри ахнула от неожиданности, но лягушонок не слышал ее. Он смотрел вниз, на бродяг. Амфибия оказалась еще крупнее, чем показалось Мэри, когда она проскакала мимо на первом этаже. Огромная, с выпяченными губами, в толстой темно-зеленой шкуре… Неудивительно, что холода не чувствует!

Лягушонок захихикал, очевидно, позабавленный видом ищущих его бродяг. (Правда, сама Мэри не заметила внизу ничего особенно смешного.)

Вдруг в голове мелькнула мысль, от которой волосы на затылке поднялись дыбом. Хихикающая лягушка может оказаться разумной лягушкой…

«Много ли я знаю о Седрике Зеленые Рукава? – заволновалась Мэри. – Вправду ли стоит бросаться на эту лягушку? А вдруг она кусается? Зачем, зачем, зачем я в это ввязалась?»

И с этими мыслями она прыгнула вперед.

Едва ее ноги оторвались от пола, время словно бы сбавило ход. Полет длился часы, дни, недели. За эти недели лягушка подняла взгляд, увидела Мэри и, жутко выпучив глаза, выплюнула то, что жевала. Мэри отчетливо видела, как губы лягушки движутся, мучительно медленно выговаривая: «Ма-а-а-ать твою…»

Упав поперек задних лап лягушонка, Мэри крепко ухватилась за них. Лягушонок взбрыкнул ластами. Пальцы соскользнули, но Мэри тут же возобновила захват и навалилась на лягушонка, превратившегося в сплошной комок отчаянно бьющихся, рвущихся на свободу мышц. Не разжимая пальцев, Мэри рухнула на зеленую тушу, но когда она попыталась обхватить лягушонка поперек груди, тот сделал вдох, раздулся вдвое, словно надувная пляжная игрушка, и плюнул в Мэри слизью.

Ударив лягушонка коленом, Мэри приземлилась на спину. Лягушонок навис над ней так, что его голова оказалась слишком – слишком близко к ее лицу. Лягушонок подмигнул ей, раздвинул губы в улыбке и – шлеп!

Этот удар решил исход битвы. Удар в лоб. Языком. Невероятно твердым и широким языком. Будто тараном. Шлеп! Мэри забилась, пытаясь перевернуться на живот, но – шлеп! – из этого ничего не вышло. Рыча от отвращения, она треснула лягушонка по башке. Лягушонок в долгу не остался. Шлеп! Мэри упала набок, упрямо цепляясь за скользкий палец. Шлеп! Палец выскользнул, рука Мэри упала на пол. Лягушонок хихикнул, переступил через избитое тело Мэри, отвесил ей напоследок еще «шлеп» – в живот – и ускакал прочь.

Мэри долго лежала, не двигаясь. Так оно было лучше, чем вставать, спускаться вниз и признаваться Сачмо, что – да, лягушка одолела ее в рукопашной. Мало этого, лоб и волосы были заляпаны вязкой лягушачьей слюной. Лягушка против библиотекарши, два-ноль в пользу лягушки…

Мэри подняла взгляд. Вблизи стеклянный орел оказался еще красивее – крылья и когти во всех подробностях почти как настоящие.

«Забудь об этом лягушонке. Бой был нечестен. Он использовал против тебя кудзу дзюдо…»

Шепот, или, скорее, легкое дуновение… Но кто это сказал?

Мэри села и огляделась. Никого. Выходит, послышалось?

– Что такое «кудзу дзюдо»? – на всякий случай спросила она.