За темными лесами. Старые сказки на новый лад

Нет, это был город, и даже довольно большой город на берегах ленивой бурой реки, столица небольшой провинции небольшой страны, затерянной и почти всеми забытой – даже в те времена – среди безбрежных степей Центральной Европы, простиравшихся от Баренцева моря до Черного и от Уральских гор до Франции. Ближайший электрический фонарь находился в Праге, в сотнях миль от тех мест. Даже газовые рожки в городе были новинкой – да что там, настоящим чудом, хотя в нескольких самых богатых домах на Верхней улице уже имелись. А уж уборные в доме были только у короля, у мэра, да у пары самых преуспевающих купцов.

Некогда в этих краях побывали римляне, и, следуя к городу по единственной дороге в безлюдной степи, вы непременно увидели бы оставшиеся после них растрескавшиеся мраморные колонны и заросший плющом храм, к которому – правда, совсем в другой сказке – вы могли бы рискнуть прийти ночью и собственными глазами увидеть блуждающие огни, согласно местным преданиям, обитающие рядом, а может, с заходящимся от страха сердцем, даже различить в темноте туманные фигуры древних языческих богов, витающие над развалинами… но это уже история совсем иного рода.

Дальше дорога ведет через обширные пшеничные поля, возделываемые сутулыми крестьянами. Согнувшись едва ли не пополам, задницами к небу, они движутся вперед, шаг за шагом, медленной валкой поступью, и полют сорняки, размахивая руками над землей взад-вперед, как будто роются в сундуках, что делает их похожими на стадо странных карликовых слонов о двух хоботах, или на легендарных людей с головами ниже пупка. Кусты вокруг украшены распятыми кроликами – черная, как смоль, запекшаяся кровь на шерстке и зубы, оскаленные в предсмертной муке, служат их уцелевшим собратьям предостережением: держитесь подальше от плодов крестьянского труда!

Но вот поля пройдены, и дорога выводит нас прямиком на Верхнюю улицу – главную улицу города. Здесь вы можете видеть старух-крестьянок, с головы до пят одетых в черное. Они окатывают водой из ведер каменные ступени перед высокими узкими домами по обе стороны узкой улицы, а после скребут камень жесткими вениками, отмывая его от грязи. Порой то одна, то другая старуха распрямляет спину и провожает вас немигающим взглядом тусклых агатовых глаз, будто древняя черная птица.

В конце Верхней улицы виднеется нависший над рекой укрепленный замок. По меркам более благополучных европейских стран, пожалуй, маловат, но вполне пригоден для выполнения оборонительных задач в те дни, когда порох и пушки еще не лишили подобные укрепления всякого смысла. С виду эта груда камня выглядит довольно мрачно, и в другой сказке в ней непременно проживали бы жестокие владыки-вампиры, но наша сказка и не из этого сорта. Вместо вампиров в замке живет – точнее, проводит в нем каждый год по нескольку месяцев, так как частенько любезно переезжает из провинции в провинцию со всем двором, дабы облегчить немалое бремя его содержания для всей страны в среднем – король.

Местный король был из тех, что считаются «добрыми» – то есть, не притеснял крестьян сверх дозволенного традициями, а иногда, по мере возможности, памятуя о древнем принципе сельского хозяйства, гласящем, что более-менее сытая и, следовательно, более-менее здоровая скотина трудится куда лучше, даже осыпал их скромными милостями. Таким образом, королем он был добрым – или, по крайней мере, довольно добрым. Но во множестве полутемных кухонь, бистро и подпольных баров старики, собираясь по вечерам у пузатых печей, грели – или пытались согреть – руки и со страхом шептались о том, что может статься, когда старый король умрет и на трон сядет его сын и наследник.

Но на самом деле наша история и не из повестей о придворных интригах (по крайней мере, они в ней далеко не главное), и потому придется вам двинуться дальше, к большому, обветшавшему, но до сих пор хранящему остатки былого аристократизма дому – к видавшему лучшие деньки зданию на тихой тенистой улице у самой окраины, из тех, что лет через тридцать будут поглощены разрастающимся городом и застроены множеством многоквартирных курятников для рабочего класса. Вон та девица, угрюмо и без особого толку отскребающая от грязи вымощенный камнем дворик, и есть предмет нашего интереса. Поскольку наша история как раз из этого сорта – это волшебная сказка. Ну, вроде как.

Конечно, кое о чем вам никто не сказал. Кое-что от вас утаили даже братья Гримм, не говоря уж о Диснее.

Прежде всего, никто никогда не звал ее «Золушкой», хотя, бывало, обзывали куда хуже. Звали ее Элеонорой – достаточно простым для повседневного пользования именем. К тому же, никто за всю жизнь не уделял ей столько внимания, чтобы удосужиться изобрести ей прозвище, хотя бы жестокое и обидное. Чаще всего на нее не обращали внимания даже с тем, чтоб подразнить.