За три моря

«Когда мы задерживаемся в какой-либо деревне, широкий и смуглый, добрый, как все физически сильные люди, боец Константин Кунин читает лекции. На месяц задержав врага, пал Смоленск. Костя тут же расскажет историю этого города, уйдёт в далёкое его прошлое, когда он был рассадником образованности русских. Так прослушали мы лекции Константина Кунина о путях сообщения между Россией и Соединёнными штатами, о фашизме и славянских народах, об освободительной войне Китая. Лектор, в серой ополченской гимнастёрке, которая топорщится на его сильных плечах, стоит у бревенчатой серой стены овина. На брёвнышках, на травке расположились наши бойцы, поодаль — колхозники. Цитаты, цифры — всё наизусть. Если нужна карта, он тут же начертит её мелом на доске…»

Константин Ильич был первым в освоении новых видов оружия, а в походе он помогал слабым.

«По Косте Кунину видно, что он счастлив. Все недюжинные силы его личности сейчас устремились в одном направлении. Если кто выбился из сил во время похода, Костя Кунин перехватит винтовку товарища на своё второе плечо. Конечно, и сам он устал, пот выступил на его широком лбу и заливает его ясные карие глаза. Порою губы его непроизвольно кривятся, и блеснут молодые весёлые зубы, но он неподдельно оживлён. И на ходу ещё рассказывает о чём-либо неслыханно новом или издревле забытом, старом — добрый умница, весёлый богатырь».

Дни на работе и ночи на посту ПВО не оставляли у меня времени навещать Риту Яковлевну. Но она часто звонила мне. Она тосковала, металась, не находила себе места. Но однажды голос её прозвучал непривычно молодо и бодро:

— Какая радость! Я еду на фронт! Я увижу Костю!

Оказалось, что правление Союза писателей включило её в делегацию, которая везла подарки бойцам под Вязьму. Она уехала и не вернулась.

Почти год спустя в глухом углу Урала догнала меня открытка, колесившая за мной по многим местам Советского Союза. Вот что писал Константин Ильич:

«18/Х1—41. Пишу вам на авось, дорогие друзья! А вдруг вы в Москве? Что у вас слышно? Где ребята? Как живёте? Что делаете?

Обо мне могу сообщить грустные вещи. 2 октября в полк приехала с комиссией Союза писателей Рита. 4-го был бой. Мы были в то время в разных местах, и оба попали в окружение. Рита пропала без вести вместе с другими членами комиссии.

Я 17 дней пробивался к своим, испытал всё, что только могла послать судьба: и голод, и холод, и переход вброд рек под обстрелом, и ночёвки на снегу, и вшей, и ураганный миномётный огонь, и обстрел «кукушек». 20 октября я вышел к своим, уже 23-го снова был в части. Теперь я переводчик штаба.

Так-то вот, дорогие! Многому научился я за этот октябрь, многое пережил, но главное — научился ненавидеть.

Пишите мне обязательно! Кто из общих знакомых в городе? Что в Детиздате?»