За тридевять земель (СИ)

Домовой, разумеется, был, прибыл незамедлительно и был представлен как Филимон. Восторженно глядя на девушку, маленький, не выше локтя, бородатый мужичок степенно поклонился, выслушал указание собрать и доставить сюда Гришины вещи, оставленные дома, два раза проверив наличие паспорта, и исчез. Судя по всему, вещи были разбросаны, потому что вернулся он только через полчаса, тяжело дыша и волоча за собой полупустую спортивную сумку. Укоризненно взглянув на Гришу, он выложил на табурет паспорт, зачётку и студенческий, беззлобно попеняв:

— Ну, и зачем ты их в холодильник положил?

— Наверное, когда сумку разбирал, машинально, вместе с водкой, — признался Григорий и покраснел.

Домового Василиса похвалила, поблагодарила и отправила обратно с наказом успокоить родителей: мол, у сыночка всё в порядке, а в Москву он отправится прямиком отсюда, минуя деревню, и уж потом приедет погостить капитально, вместе с невестой. Гриша согласно кивал головой и блаженно улыбался, держа девушку за руку — до тех пор, пока речь не зашла о невесте. Василисину руку он отпустил и злобно шикнул на Филимона, когда тот, по-заговорщически кивая в её сторону, показал из-за спины оттопыренный большой палец.

Несчастного домового как ветром смело, а Григорий уныло спросил:

— Ну, что сейчас делать?

Василиса радостно ответила, что ему ничего делать не нужно, потому что дорогу домой она хоть с закрытыми глазами найдёт. Указание встать и обнять девушку он выполнил охотно, зачем-то сообщив, что у него здесь свой дом построен, и со второго этажа там море видно.

Отстранившись, девушка сердито поинтересовалась:

— Ты хочешь, чтобы мы в твой дом попали или наконец-то в Москву? Закрой глаза и не сбивай!

Она окрутила колечко на мизинце, почувствовала, как оно нагрелось, и отчётливо представила маленькую прихожую со светло-голубыми стенами. Шаг вперёд, открыть глаза — получилось! Вывернувшись из-под Гришиной руки, Василиса потащила его к комнате, но остановилась, услышав оживлённые голоса Инги и Анатоля.

Григорий тоже замер и придержал её за плечо, не давая пройти вперёд. Девушка хотела сказать, что подслушивать — неправильно, но, взглянув на его закаменевшее лицо, промолчала и прислушалась.

Анатоль в красках расписывал, какую изумительную квартиру можно получить за их с Гришей такую мелкую монетку. Вот если бы дырочка была средняя — уже можно было бы и о трёшке говорить, а за самую большую — и целый коттедж. И хорошо бы у Василисы выяснить, что там у неё в загашнике есть, если она так легко волшебные монеты раздаривает, потому что они уже вплотную подошли к тому, чтобы вездеходы эти дублировать.

Инга требовала двушку или две однокомнатных: одну на её имя, другую — на Гришино, чтобы в его квартире жить, а её — сдавать. Возражения Анатоля, что двушка — это слишком много, и вообще — монета-то Гришкина, были отвергнуты сходу: подарок на свадьбу — он для двоих. Только оформить всё лучше до свадьбы, а то — мало ли что.

Анатоль восхитился:

— Ну, ты сильна! Всё продумала, везде соломкой переложилась.

Инга оживилась:

— Да, о соломе. Уговори своего дружка не устраивать это деревенскую свадьбу, я там с ума сойду.

— Понятно, опять в деревню, значит, не хочешь…

— А ты откуда знаешь?

Ответ Анатоля потряс и Василису, и Григория:

— Так папаша мой — параноик, он ещё в середине первого курса всех моих институтских приятелей по своим каналам пробил, и мне выжимку из досье предоставил. Так что могу тебя успокоить: Гриня чист как первый снег, а твой маленький секрет — в надёжных руках.

Инга уныло ответила:

— Да это уже не секрет, сама сдуру проболталась. Он из-за этого и взбеленился.

— Не переживай, побегает — и вернётся, никуда от тебя не денется. Разве что Васька пальчиком поманит, но на это, как понимаешь, шансов никаких, раз уж и меня отшила. Ну, я не в обиде, королевы — они такие…

Королевских достоинств Инга за Василисой не признала, но ни узнать, в чём она королевы не дотягивает, ни возмутиться девушка не успела: Григорий легонько зажал ей рот и громко сказал:

— Я здесь и всё слышу! А ведь неплохая идея — всё продать и поделить.

В комнате со звоном разбилась чашка, а Гриша мягко, но настойчиво развернул её к двери и шепнул:

— Возвращайся в Лисс, я сам тут разберусь. И не бойся, все живы останутся. Я позвоню, ладно?

Получив аккуратный толчок сторону двери, Василиса машинально шагнула вперёд, но в дверь не врезалась, а споткнулась о булыжник — похоже, тот же самый, что и при первом прибытии. Повторяя сценарий, завибрировала говорилка, и бабушка сурово спросила:

— Ты почему такая растрёпанная?

Глава 19. Трудные решения

Практически полное повторение и ситуации, и бабушкиного вопроса, и всей мизансцены Василису немного напугало — появилось ощущение, что она из последних сил бежит к какой-то неведомой цели, и всё время возвращается к началу пути. Думать на этой тему времени не было, тем не менее, прошлый ответ она повторять остереглась, чтобы совсем не скатиться в «день сурка», и сказала чистую правду:

— Ветер.