За тридевять земель (СИ)

— Почему такой странный выбор? Я понимаю, что однокурсник, ну, и что? Денис — как и все мы — из Урмановых, от младшей сестры батюшки моего род ведёт, и семья его по обе стороны видное положение занимает, на юге. Если ты с кем-то менее достойным появишься — могут не понять, да отношение будет… Ты в Совете — человек новый, и самый молодой, так что сразу должна себя поставить.

Василиса, понукаемая Ликси, перетащила на тарелку ещё кусочек торта, выпустила кошку к себе на колени, и пока та, под смеющимся взглядом отца и осуждающими — всех остальных, слизывала начинку, допила чай и спокойно ответила:

— Потому что я за него замуж выхожу.

Возмущения последовало много: громкого — от Дениса, сдержанного — от бабушки. Ким дипломатично молчала, отец внимательно слушал аргументы, потом поднялся, постучал ложечкой по чашке, привлекая внимание, и торжественно заявил:

— Благословляю!

На злобный вопрос бабушки, как он может благословлять брак дочери с человеком, которого он ни раза не видел и совсем не знает, отец ответил уже без улыбки:

— Зато я знаю свою дочь. Поэтому любой её выбор и одобряю. Василиса в обсуждение не вмешивалась, занятая выковыриванием для Ликси начинки из остатков торта. Кошка явно наслаждалась жизнью, чем и обратила на себя неблагосклонное бабушкино внимание:

— А ты куда смотрела?

Не отрываясь от пиршества, та поддержала единственного Василисиного сторонника:

— Я тоже благословляю. Хоть отдохнуть смогу, пока она с ним.

Робкое замечание Ким, что девочка имеет право сама выбирать, довершило разгром противников. Денис был отослан, Гриша призван, облит презрением и строго проинструктирован. Правда, презрение не сработало, потому что он, не отрываясь, смотрел на Василису и глупо улыбался, по этой же причине инструкции — просто пропустил мимо ушей.

Отбывали под предводительством бабушки, в спешке и суматохе. Внучке было приказано выпрямиться и не трогать причёску, Грише — прекратить улыбаться и не трогать Василисины волосы, и вообще — держаться на шаг сзади и глаз с неё не спускать. Инструкция о том, что нужно озвучить, была повторена раз сто:

— Запомнила? Сначала говоришь — «предлагаю закрыть границы на пять лет». Потом — «поддерживаю десять». И никакой отсебятины. Повтори.

Василиса послушно повторила и наконец-то сообразила спросить:

— А где Совет будет?

— Где всегда — на Олимпе. Где же ещё?

— На том самом Олимпе? А боги… Ну, Зевс там, Марс — они тоже там будут?

Бабушка привычно закатила глаза:

— Современное образование! На Олимпе — Арес! А Марс — римский бог.

Со значением оглянувшись на Григория, она сварливо добавила:

— И зачем он тебе понадобился? Не нравится мне этот интерес — Макс, Марс — какие-то ассоциации нездоровые.

Гриша, поправив в очередной раз Василисин локон, пожал плечами:

— Что Марс, что Арес… Мне вот тоже было бы интересно на бога войны посмотреть.

Бабушка возмутилась:

— Вот только кулачной драки с богом войны нам не хватало! И не надейтесь — они Олимп сдают для всяких мероприятий, а сами на это время отбывают — кто куда. Гермес, по слухам, вообще на Землю собирался, пока не его махинации не прикрыли. И шагайте уже, неприлично на Совет опаздывать.

Олимп Василису не впечатлил — ну, замок, ну, башенки… Спускающийся прямо то ли к морю, то ли прямо в небо склон горы — да, красив, особенно закрывающие землю кроны вековых деревьев. Вот позвышающийся над замком горный хребет с белоснежной шапкой поражал воображение. Василиса попыталась рассмотреть, что там прилепилось к склону — вроде бы ещё один замок — но не успела: их сразу окружила толпа каких-то подозрительных мужиков в тогах, и оттеснила в шатёр, а бабушку, с поклонами и реверансами, сопроводили в другой, для не участвующих в заседании советников.

В их шатре было многолюдно, но из знакомых девушка заметила только Тави, которая спокойно возлежала на каком-то античном диванчике, не обращая внимания на нервно расхаживающего перед ней самца, очень похожего на того, из зоопарка. Она уже стала поглядывать на накрытые столы — а вдруг здесь нектаром с амброзией угощают, как Гриша вдруг оживился и потащил её за собой, в сторону от еды.

Только вынырнув из-за его широкой спины, она наконец увидела, куда он так стремился: в шатёр только что вошла Морена, а за ней — настороженно оглядывающийся Макс. Не успела девушка подойти к новой подруге, чтобы, как было обещано, обговорить совместные стратегию и тактику, как Гриша, неприятно улыбаясь, плавно переместился к Максу и продемонстрировал свой коронный удар — стремительный, без замаха, хук в челюсть.

Постояв над поверженным противником, он протянул ему руку, помог подняться, и, с чувством выполненного долга, заключил:

— Вот теперь мы в расчёте.

Ничуть не обеспокоенная Морена миролюбиво поинтересовалась:

— И за что?

Григорий любезно раскланялся, и пояснил:

— За всё хорошее сразу.

Русалка потянула Василису в сторону:

— Пусть мальчики разбираются между собой, а нам поговорить нужно.