За тридевять земель (СИ)

Ключник жалобно посмотрел на Внучку, понял, что сочувствия не дождётся, и махнул рукой:

— А, где наша не пропадала. Трём смертям не бывать…

Откровенно веселящийся Кощей сделал страшное лицо и зловещим шепотом напомнил:

— Так одной-то не миновать. Ты уж береги себя, а то с голоду и концы отдать не долго.

Деян Силыч огладил массивные бока и степенно ответил:

— Ты за меня не переживай. Пока толстый сохнет, худой — сам знаешь, что…

Сделав шаг вперёд и картинно отставив ногу, чтобы продемонстрировать весьма достойную фигуру фигуру, Кощей начал снисходительно объяснять, сто в диетах он не нуждается, и к тому же — бессмертный, соответственно, подобная участь ему не грозит, но внезапно замолк и уставился на торчащий из кармана ключникова свиток, который начал наливаться красноватым сиянием. Выругавшись вполголоса, Деян Силыч вытащил документ и сунул его в руки Никифоровой:

— Вот, разбирайтесь.

— Что это?

— Только что доставили из божественной канцелярии. Адресовано тебе как главе Совета. Претензия на нарушение условий аренды Олимпа. Ты читай, читай…

Пробежав глазами первые строки, Никифорова поморщилась и протянула свиток Морене, прячущейся за спиной Василисы:

— Опять твой красавец отличился. Ладно бы, сам — так он и Урманова с собой потащил. Вы, девицы, хоть в курсе, зачем они в божественные чертоги полезли?

Девушки переглянулись и ответили в унисон:

— Они просто по горам гуляли.

— Хорошая прогулочка получилась. Потоптали, измяли, оборвали, да ещё кому-то из младших богов форму носа испортили. И как теперь разгребать это будем? Хотя я уже должна была бы привыкнуть…

Василиса выдернула у подруги кляузу, внимательно изучила не очень длинный текст, и успокаивающе прокомментировала:

— А ничего разгребать не придётся. Озаглавлено «Претензия», а начинается со слов «информируем вас». Ну, сказать спасибо за информацию, и всё — они ведь ничего не требуют. И подписано секретарём канцелярии. Не слишком ли нагло для какой-то неизвестной нимфы Фетиды посылать претензии главе Совета Хранителей?

— Это она вам, малограмотным, неизвестная. А вообще-то она — матушка Ахилесса, и фактически глава канцелярии, Гермес там даже не появляется. Ну, что ничего не требуют, это хорошо, хотя странно и настораживает. Там не написано, что они там потоптали и кому нос свернули?

Василиса отрицательно поводила головой, и опять развернула свиток — проверить, но её остановила Никифорова:

— А вот мы сейчас сами у голубчиков спросим, — и она развернулась к шатру, у входа в который стояли Макс и Гриша.

Глава 22. Двери закрываются

Макс, повисший на плече у Гриши, который и сам не очень уверенно стоял на ногах и держался за колонну у входа в шатёр, заметил обращённое на них неблагосклонное внимание, и локтем пихнул приятеля в бок. Григорий встрепенулся, попытался сделать шаг вперёд, и чуть не упал. После этого парни потоптались на месте и сосредоточенно двинулись вперёд.

Василиса, приоткрыв рот, следила за странным акробатическим номером: сладкая парочка, держась друг на друга, синхронно выдвигала вперёд правые ноги, но на свою наступал только Гриша. Макс сначала заваливался направо, потом наступал на левую ногу, и теперь уже Гриша заваливался налево, цепляясь за Макса. Тем не они, ритмично раскачиваясь, медленно продвигались к цели.

Тем временем количество зрителей увеличилось: в первый ряд протолкались две француженки, заинтересованно приглядывающиеся к потенциальной добыче; пожилая японка в сопровождении явной родственницы двухвостой Лали подошла к Никифоровой и, непрестанно кланяясь, начала что-то ей объяснять; над всеми нависла голова супруги Горыныча. Подошедшая последней Ласковая Анни охнула, сочувственно посмотрела на Василису, подняла ладони, и плотный поток воздуха рванулся к страдальцам, приподнял их и перенёс к девушкам.

Макс оказался рядом с Василисой, а Гриша — лицом к лицу с Мореной. Посмотрев удивлённых девушек, Анни хихикнула, пошевелила пальцами, и два крошечные вихря поменяли парней местами. Те ошеломлённо заозирались, потом поняли, что мучительный путь завершён, улыбнулись и, протягивая девушкам на раскрытых ладонях маленькие, сверкающие серебряными бликами цветочки, хором сказали:

— Вот, это тебе.

Француженки завистливо заахали, Кощей неинтеллигентно присвистнул, японка замолчала на полуслове и засеменила вперёд. Тави подошла к Максу сбоку и начала осторожно принюхиваться к ладони, стараясь не коснуться лепестков даже кончиками усов.

Василиса осторожно, чтобы не повредить хрупкое чудо, взяла предназначенный ей цветок и восхищенно замерла: белоснежные лепестки, соприкоснувшись с её кожей, раскрылись, увеличились в несколько раз, превратив невзрачный бутон в сияющее подобие гигантского эдельвейса. Из середины цветка взметнулись хрустальные ленты света, обвили всё ещё соединённые ладони Гриши и Василисы, вспыхнули и исчезли. А цветок погас и уменьшился, притворившись обычным горным недомерком.