За тридцать тирских шекелей

– Извини, Валера! Сказал – соблюдать бдительность, а они люди военные, сам понимаешь, иногда перегибают палку…

Граф крепко пожал гостю руку.

– А ты все сидишь взаперти? – усмехнулся тот. – Ничего себе! Неужели вообще на улицу не выходишь? Зря. Имей в виду – каждое покушение надо готовить, поэтому они не следуют одно за другим – всегда после первого проходит несколько месяцев, полгода, год… Чтобы учесть причину неудачи и сработать чисто! Иногда только с треьего раза получается…

– Спасибо, ты меня успокоил! – Юздовский стал нервно прохаживаться по комнате взад-вперёд. – Ты прав, я не могу сидеть всю жизнь, как заяц в клетке! Потому и позвал тебя…

Он остановился, посмотрел гостю прямо в глаза. Стальной взгляд Валеры был прям и чист, и, конечно, не замутнен какими-то сомнениями и раздумьями.

– Послушай, я не психолог, чтоб тебя успокаивать! Говори реально, конкретно: чего от меня хочешь? Дел – по горло! Я только из Управы, а через час у меня свое совещание по усилению борьбы с уличной преступностью!

– То-то смотрю, ты при полном параде! – Юздовский подошёл к тумбочке, достал пакет из крафт-бумаги, молча протянул. – Я хочу, чтобы ты решил проблему Туза. Скажу по секрету, у Семенова это не получилось!

Образцов хмыкнул, но пакет не взял.

– Тоже мне, секрет! Да Андрей Леонидович просто не захотел вписываться в эту тему! Он с недели на неделю ждет присвоения генеральского звания, поэтому избегает возможности любых осложнений. И правильно делает – получит лампасы, тогда сможет творить все, что захочет. Почти все… А мне шитая звездочка пока не светит…

Наконец, подполковник снисходительно принял пакет, словно одолжение сделал. Взвесил на руке, будто прикидывая, перевешивает ли содержимое риск сделанного предложения. Очевидно, определить это, не видя достоинства купюр, было сложно, поэтому он развернул жесткую бумагу и заглянул внутрь. Чаша весов с гирей «за» перевесила чашу «против».

– Ну, что ж… Конечно, после того, как пацанов Туза завалили, он тоже стремается… Но кто первым бьет и первым предъявляет, тот часто и выигрывает!

Валера Образцов спрятал пакет в папку, проверил ребром ладони: не сбилась ли в сторону кокарда фуражки.

– Пойду я… Никто не хочет работать! Участковые целые дни свои вопросы решают, пэпээсники ночами спят в машинах или вместо гаишников водил бомбят… Конечно, уличные растут!

Мысленно он уже был на совещании.

* * *

На обед в кафе «Огонёк» Туз приехал, как всегда, около двух часов. Вначале, по новым правилам, Хрипун зашел внутрь, убедиться, что все в порядке, потом вышел на крыльцо и махнул рукой. Только после этого стоящий в отдалении красный «Жигуль-копейка» подъехал ко входу и Туз в сопровождении Свиста и Валета вышел наружу.

– А это еще что?! – нахмурился Туз.

Справа от входа на земле, прислонившись спиной к стене, сидел, невзрачного вида человек в чёрных штанах и мятом, вытертом до дыр пиджаке. Левой рукой с татуированными пальцами он держал картонку со сделанной шариковой ручкой корявой надписью: «Подайте на еду», а правый рукав был заправлен в карман. Длинные тёмные волосы ниспадали ниже бровей, на уродливые, почти чёрные очки, какие обычно носят слепые. Рядом лежала тонкая металлическая трость белого цвета.

– Сейчас проверю! – Свист метнулся к попрошайке, быстро ощупал всего, но ничего подозрительного не обнаружил и, рывком поставив на ноги, грозно прикрикнул:

– А ну, вали отсюда!

– Ты че, в натуре, в мусора записался? – хрипло спросил тот. – Или я твое место занял?! Или, может, я тебе платить должен?!

Свист смешался и вопросительно взглянул на Туза.

– Оставь его в покое! – приказал тот. – И вынесите ему пожрать!

– Благодарствую, – с достоинством ответил попрошайка, садясь на место и шаря вокруг рукой в поисках потерянной картонки.

– Держи! – помог ему Свист. – Как тебя кличут?

– Сеня Хруст, братан. Ну вот, можно же по-человечески…

Через час Свист вынес Сене тарелку с жареной картошкой и мясом, тот поблагодарил и принялся жадно есть.

С тех пор так и пошло: попрошайку кормили, Туз даже удостоил его беседой, и Сеня подробно рассказал, где и когда топтал зону, кто был там Смотрящим, а кто Хозяином. Это было что-то типа поверхностной проверки на благонадежность, и Хруст ее выдержал.

– Привыкли вы на всех лаять, – сказал неодобрительно Туз своей пристяжи. – Это же свой, надо к нему по-братски!

– Свой не свой, на дороге не стой! – хмуро сказал Валет. – Ты что, мало «постановок» в жизни видел? Или мусорских прокладок?

– Да видел я все, побольше, чем ты! – отрезал Туз. – Только надо видеть, как зрячий, а ты видишь, как тот слепой…

Но Валет оказался прав. За неделю к Хрусту привыкли и уже не обращали на него внимания, только официантки, выполняя команду Туза, регулярно кормили его и поили компотом. А на восьмой день, когда Туз со Свистом после сытного обеда вышли на крыльцо и благодушно закурили, дожидаясь Хрипуна и Валета, попрошайка достал из-под пиджака обрез крупнокалиберной двустволки. Они даже не вспопашились.

– Ба-бах! – раскатился по переулку грохот мощного патрона.