За троном. Царская милость

После полуденного намаза бунтовщики предприняли еще одну атаку. И на этот раз передовым отрядом была конница. Без седел, всадники в драных халатах, на воинство этот сброд не похож, но опасен своей массовостью. Бунтари стали метать с близкого расстояния копья в стены. С лестницами взять острог штурмом не удалось, решили воспользоваться дедовским, уже подзабытым способом. Причем копья метали только в двух местах, и стены ощетинились древками. Пешие бунтари подоспели, по древкам копий вверх полезли. Сила и ловкость была у них, а опыта нет. В одной руке саблю держит, а на свободной руке подтягивается. Насколько помнил Алексей, раньше делали не так. Саблю в зубах зажимали и использовали для подъема обе руки – быстрее получалось и сподручнее. Сверху со стены уже камни бросают, с улицы – короткие и легкие метательные копья, почти как дротики у римлян или византийцев. Бунтовщики потери стали нести, но вместо убитого другой становится. Стрельцы дали залп по толпящимся внизу. Хлыстов тут же команду дал, и стрельцы с разряженными пищалями в сторону отошли, их место другие заняли, и снова залп. На близкой дистанции почти никто из стрельцов не промахнулся. Если не убили бунтовщика, то ранили, причем серьезно, в голову или плечи. Не выдержали бунтари, отхлынули, унося раненых. Алексей в сторону юрты посмотрел. Бирич на коне восседал, на неудачный штурм смотрел. Лица его разглядеть невозможно, слишком далеко, но понятно было: разочарован, а может быть, и взбешен. Еще десяток неудачных попыток – и воинственный настрой бунтовщиков пройдет, лишь бы продержаться. Наверняка мурза это тоже понимал. Сейчас совет устроит с приближенными. Стрельцы и ополченцы кричали вслед убегающим обидные слова, затем, довольные собой, пошли обедать.

Алексей тоже на бревно присел, рядом с ополченцами, поел кулеша. Пища сытная и готовится относительно быстро. А главное – припасы длительного хранения, что крупа, что соленое сало. Для походов или вот как сейчас, для осады, удобно.

После обеда воевода у себя в избе сотников собрал на совет.

– У бунтарей народу не убывает. Мои дозорные докладывают: каждый день либо приходят пешие, либо всадники подъезжают.

Хлыстов возразил:

– Так каждый день у бунтовщиков убыль убитыми и ранеными.

– Верно, так и у нас убыль, а подмоги нет. Думаю, в Хлынов али Пермь гонца послать. Пока он туда доберется, пока помощь придет, месяц пройдет, а то и больше.

– Проскочит ли?

– Пусть кто-нибудь из твоих ополченцев идет, – повернулся к Алексею Семен Панфилович. – Люди местные, охотники, не заблудятся и пройти незамеченными смогут.

– Согласен, – кивнул Алексей. – Добровольца найду.

– А я тем временем послание наместнику напишу.

– Численность бунтовщиков укажи, Семен Панфилович, – подсказал Хлыстов.

– Не учи ученого, молод еще, – одернул его воевода.

Воевода остался писать послание, а сотники вышли. Алексей сразу к ополченцам. За время, пока от Хлынова к Кунгуру шли да в остроге оборону держали, он уже присмотрелся к ополченцам. Было двое, расторопных да сметливых, а еще оба молчуны. Такие обычно надежны. Балагуры и весельчаки в компании хороши вино пить да девок развлекать.

Отозвал одного, Василия, в сторону.

– Ты дорогу в Хлынов найдешь? Послание воеводы наместнику передать надо.

– Запросто.

– Не торопись, письмо дойти должно. Передвигаться секретно надо, не дорогами, по лесу.

– Пройду, сотник, не сомневайся.

– Тогда припасы возьми – хлеб, сало. Костер не разводи. Думаю, разъезды бунтовщиков везде рыщут, а огонь в ночи хорошо виден.

– Сделаю, не беспокойся.

Пока воевода письмо писал, медленно выводя буквы, шумно сопя и теребя бороду в раздумьях, охотник уже был готов. За плечами котомка с провизией.

– Не мало взял? – озаботился Алексей.

– За два дня, самое большее – за три дойду, короткий путь знаю. На лошадях там не проехать, а мне одному по силам, не впервой. Тогда зачем лишний груз нести? Только светло еще, опасно.

– Как смеркаться начнет, я тебя на берег выпущу. Пойдешь между рекой и стеной острога вправо, а там уже скрытно, по камышу.

– Не, по камышу нельзя. Он высох уже, осень. Шуршать сильно будет. Выберусь.

Воевода Алексею послание вручил в засургученном конверте. Терехов его Василию передал. Тот конверт за пазуху спрятал.

– Самое надежное место.

Вдвоем поднялись на стену осмотреть возможный путь. Аршин через пятьдесят от острога сухое русло ручья, по нему можно почти до самого леса добраться, под покровом темноты в чащу перебежать. Алексей об этом Василию сказал.

– Сам такожды решил.

– Рад, что наши мнения совпадают.

Темнело по-осеннему рано. Алексей сам маленькую дверцу в башне отпер, оба вышли за стены острога.

– Удачи тебе, Василий. Как говорят охотники, «ни пуха ни пера».

– К черту!

Василий сразу по берегу пошел. У края стены остановился, прислушался, затем выглянул, врагов не заметил и побежал к сухому руслу ручья. На ногах у него заячьи поршни, вроде тапочек, мехом внутрь. Ногам тепло, мягко и никакого шума. Одна беда – шкурка на подошве изнашивалась быстро. Алексей постоял, прислушиваясь. Не обнаружили ли бунтовщики гонца? Нет, тихо все.