За троном. Царская милость

Подарки дорогие, поистине царские. Один шелк китайский чего стоил. На Агафью поглядывали с завистью, которую старались скрыть, улыбались и кланялись. Входила она на смотрины девицей, равной всем, а выходила будущей царицей. Алексей на смотринах не был, чином не вышел, о происходящем узнал со слов Заборовского на следующий день, хотя вся комбинация была подстроена им. На семейство Заборовских-Грушецких тут же посыпались царские милости. Уже второго мая двоюродный брат Агафьи, Василий Грушецкий, жалован стряпчим. Карьерный рост его был стремительным. Семнадцатого июля стал стольником, а двадцатого спальником. Повышение дважды за один месяц. Такого возвышения царедворцы еще не видели. Путь от стольника до спальника иные проделывали за десятилетия.

Венчание Федора Алексеевича и Агафьи состоялось 18 июля 1680 года в Успенском соборе Кремля, при патриархе Иоакиме, было скромным. Во время венчания были два ключаря и соборный дьякон. Потом ударили в колокола в соборе, звон подхватили остальные церкви и монастыри. Для боярынь и подружек царицы был устроен стол по обычаю.

Двадцатого июля Заборовский стал по указу царя думным дворянином. Тридцать первого июля двоюродные братья Агафьи – Кузьма, Кондратий и Михаил – стали комнатными спальниками царя. Родные сестры, младшие, были выданы за знатных женихов. Анна вышла замуж за сибирского царевича Василия, а Фекла стала княжной Урусовой.

Алексей исправно службу нес, кое-что видел, слухи доходили. А потом нос к носу столкнулся с Заборовским. Тот важно шествовал в шубе, высокой горлатной шапке, которые носили думные дворяне. Завидев Алексея в кафтане стрелецкого сотника, Заборовский первым шагнул в сторону Алексея. Лицо его из важного сразу приветливым сделалось.

– Алексей! Дай обниму тебя! Рад видеть. Что не заходишь?

– Служба!

– Э, брось!

– Так непрошеный гость хуже татарина.

– Прости. Столько перемен в моей жизни, голова кругом идет! Виноват. Кабы не ты, так и сидел в Монастырском приказе. А ноне Агафья царица, государя почти каждый день вижу, во дворцах бываю, обласкан и я, и семья. А заходи сегодня, отобедаем чем Бог послал.

– Буду.

– Вот и сладились.

Многие люди добро не помнят, считают – сами всего добились. Видно не совсем «забронзовел» Семен Иванович, помнит, кому обязан возвышением. Расстались до вечера с боярином, не прощаясь. Алексей некоторое время вслед Заборовскому смотрел. И радостно Алексею было, и горько на душе. Уж он-то знал, что жить царю и новоиспеченной царице в счастье недолго осталось. Сомнения были. Может, зря он в судьбу Агафьи вмешался? Ну, вышла бы замуж за другого, жила долго и счастливо, детишек нарожала. Быть царицей не только удача, почитание, но и тяжкая доля. Завистников полно, один Милославский, отдаленный ноне от царя, чего стоит. А зная его характер, злобный, мстительный, следует ожидать пакостей. Зато царь после женитьбы обрел все права, стал заниматься государственными делами. В год венчания с Агафьей впервые принят государственный бюджет, с доходами и расходами казны постатейно. В 1681 году – жесткие меры по борьбе с раскольниками. А главную реформу государь провел в 1682 году, отменив «местничество». Все разрядные книги были прилюдно сожжены. Ранее чины и звания шли не за личные заслуги, а по знатности и древности рода. Иной раз во главе Приказа или войска ставились люди неспособные, жадные. А реально управляли люди менее знатные, но способные.

Был проведен смотр войска, впервые за много лет. Люди неспособные были удалены из командующих, выдвинулись новые – бояре Петр Михайлович Салтыков, Хлопов, Хилков. А царь после венчания жаловал Языкова постельничим, а Лихачева стольником на место Языкова.

Федор Алексеевич указом соединил смежные Приказы в один, уменьшив число служителей. Получили развитие полки иноземного строя. Для этого были приглашены иностранцы. С приходом Агафьи, полячки по происхождению, стал меняться придворный быт. Бояре стали брить бороды, при дворе запретили появляться в однорядках и охабнях, в моду вошло польское платье. Царский двор стал перенимать европейские привычки. Если дворяне и царедворцы быстро вошли во вкус, то простому люду перемены не нравились. Роптали: «Эдак она государю и народу католическую веру навяжет».

После службы Алексей отправился, как и обещал, к Заборовскому. Слуга Алексея узнал, во двор впустил, не стал держать на улице перед калиткой. На крыльцо сам Семен Иванович вышел, да с крыльца спустился, почет оказав. Он ноне думный дворянин, не ровня сотнику стрелецкому. Обнял Алексея, в дом проводил. В трапезной стол накрыт, а непривычно тихо. Когда Алексей спросил, Семен Иванович руками развел.

– А разлетелись дети, свои и приемные. Во всем доме я и супружница, не считая слуг. Самому непривычно.