За вдохновением...: Роман. Мавраи и кит: Повести

Другая половина мозга высчитывала расстояние и диспозицию. В зале могли быть установлены мониторы, которые постоянно транслировали изображение охранникам, а, возможно, и нет, потому что Верховному доверялись многие секреты, а охрана могла быть подкуплена или похищена. У Элоухи должна была быть кнопка на случай тревоги в кресле или где-то еще. Однако поскольку предполагалось, что его посетители безоружны, а у него в руках тяжелый жезл, а может быть, и пистолет, он не станет беспокоиться о возможном нападении — только не те, кто пришел к Прорицателю, в страхе или жадности, ненависти или скорби, никто не осмелится обидеть вызывателя ангелов, друзей, привидений…

Он сидел, наклонясь вперед, в напряжении, свободная рука лежала на колене. Лучшего шанса завладеть им может не представиться.

Скип преодолел расстояние в два прыжка. На секунду он согнулся в полете. Его левая нога оказалась впереди, последовал удар карате в солнечное сплетение. Трон опрокинулся назад, звук удара смягчил ковер. Скип ударился о возвышение трона и откатился по полу. Он вскочил одним прыжком, распрямился, вытащил кинжал и прыгнул на свою жертву. Верховный лежал бездыханный. Эй, старый негодяй не помер, не может быть! Возможность того, что единственная ниточка, ведущая его к Ивон, может быть, оборвана, привела его в отчаяние. Нет, Элоуха дышал с присвистом, он был просто оглушен. Скип поправил трон. Если кто-нибудь заглянет, не нужно будет лишних объяснений. Он отволок чародея в дальний, самый темный угол зала, уложил его и проверил, нет ли оружия. Оружия не было, этот парень чувствовал себя достаточно уверенно.

Верховный зашевелился и застонал.

— О’кей, приятель, приди в себя, — сказал Скип. Он ударил его по щеке. Веки Элоухи затрепетали. Он схватился за живот и рыгнул. Скип показал ему лезвие. — Мне нужна информация, ты. Быстрая и точная.

— Что… — Элоуха с трудом принял сидячее положение. Он начал чертить в воздухе знаки и бормотать что-то.

Скип опять его ударил.

— Прибереги свое шоу для других. Может, ты и проклял нескольких только потому, что они в это поверили и перестали бороться за жизнь. Я не собираюсь. Послушай. Если кто-нибудь нас прервет, скажешь, что у нас сеанс, и пусть он оставит нас. При первых признаках ситуации, с которой я могу не справиться, я тебя убью. Чтобы ты мне поверил лучше, позволь мне довести до твоего сведения, что мне нечего терять. Я прекрасно знаю, что со мной сделают твои гунны. После того как твое сердце пронзит нож, мое будет следующим. Сотрудничай со мной, если не хочешь погибнуть.

— Чего ты хочешь? — прошептал Элоуха.

Скип поведал о похищении, не только описав на словах двоих исполнителей, но и представив рисунки, которые он сделал по пути в своем блокноте, с которым не расставался.

— Я знаю вашу систему, — закончил он. — Кроме обычных дешевых трюков, она зависит от разведывательной сети, которой могут позавидовать и профессиональные шпионы. Клиенты дают тебе сведения, ты держишь курьеров, наблюдателей, людей, которые суют свой нос в чужие дела, тех, кто сопоставляет и обменивается информацией со своими коллегами повсюду. Власти отдали бы свои левые почки, чтобы только узнать то, что знаешь ты, вот почему ты так осторожен, чтобы не давать им и малейшего повода арестовать тебя.

— Я… я… законопослушный гражданин. Ты…

— Я — самый жестокий уголовный преступник, — сказал Скип гораздо веселее, чем было у него на душе. — Я хочу узнать, где находятся эти два носорога, и кто их нанял, где они прячутся, и все другие места, где может быть их логово, какая охрана и другие предосторожности могут там быть — все целиком, Элоуха.

— Информация не для всех, — сказал Верховный. К нему вернулись спокойствие и уверенность снова, и его хитрость и крысиная отвага.

— Да, тебя просто застрелят, если обнаружится, что ты предал своего клиента. Но они этого не обнаружат, если мы все правильно устроим. Будь уверен, что, если ты мне ничего не скажешь, ты тоже будешь покойником. Ну!

— Нет! Аэраэль, покарай его! Семфорагас, я ламиэль…

Заклинания были прерваны рукой, которая обвилась вокруг его горла.

Следующие несколько минут Скип ненавидел всей душой. То, что он делал, было хуже некуда. Только мысль об Ивон в ловушке взывала к его действиям. Элоуха был в преклонных годах, физически слаб. Он сдался:

— Да-да. Я скажу, будь ты проклят, дьявол тебя побери…

— Начинай, — сказал Скип, прерывая его всхлипы.

К тому времени, когда Элоуха рассказал все, что вспомнил сразу, без подсказки, он достаточно пришел в себя, чтобы воспользоваться интеркомом. По его приказанию значительный файл был сдублирован на ридерфаксе за ширмой.

— Нам нужно принять меры предосторожности, чтобы защитить тебя, — сказал Скип, после того как все прочитал, — Поэтому у тебя будет причина не считать меня доносчиком. Вот тот телефон, правда, работает?