За вдохновением...

— Когда летишь почти со скоростью света, — сказал он, скрывая свою робость под маской педантичности, — нельзя ожидать, что условия останутся прежними. Аберрации смещают звезды, под действием эффекта Допплера цвета изменяются. Вот и все, Фриледи.

Вокруг раздавался мерный шум корабля, словно тот разговаривал сам с собой. Как-то Дорти спросила, что может думать его искусственный мозг — как себя чувствуешь, будучи космическим кораблем, вечным скитальцем по небесам чужих галактик. Кенри сказал, что у мозга робота нет сознания, что с тех пор эта мысль засела в голову и ему. Может быть, только потому, что она принадлежала Дорти.

— Больше всего меня пугает сжатие времени, — призналась она. Он продолжал держать ее руку, все крепче сжимая ее. Его ноздри затрепетали, почувствовав слабый аромат странных духов, исходивший от ее волос. — Не могу смириться с фактом, что ты родился тысячу лет назад, Кенри Шаун, и будешь по-прежнему путешествовать, когда я уже превращусь на Земле в прах.

Это явно давало ему возможность для комплимента, но его язык не желал повиноваться. Он — космический путешественник, китмэн, пыльный трудяга-томми, а она была Свободной Звездой, просто гениальным созданием, лучшим цветком в генетической иерархии. Он лишь сказал:

— Это не парадокс, Фриледи. Когда относительная скорость приближается к скорости света, измеряемые интервал времени — сокращается, а масса — увеличивается; но только для «стационарного», стороннего наблюдателя, обе системы измерений одинаково реальны. В этом путешествии действует тау-фактор 33. Это значит, что нам требуется около четырех месяцев, чтобы добраться от Сириуса до Соль; но для того, кто следит за нами, находясь на любой из звезд, этот период составит одиннадцать лет… — Его губы одеревенели, но он постарался улыбнуться. Это не так уж долго, Фриледи. Ты будешь отсутствовать, посчитаем, дважды одиннадцать плюс год в системе Сириуса — двадцать два года. Твои имения сохранятся.

— Разве для этого не требуется огромная реакционная масса? — спросила она. Когда она нахмурилась, пытаясь понять, ее лоб прорезала тонкая морщинка.