За Великой стеной

…Дженни полезла ко мне с поцелуями. От нее несло, как из гнилого болота запахом тины. И что за идиотская привычка целоваться! Кричит, что я не умею целоваться, а мне просто противно. Зато потом она нежная, как все китаянки.

Денег мало, а у Сяо — Дженни совсем нет. Она не знает им цену. Ей дай миллион, она в три дня размотает. Быстрей бы избавиться от нее! Но пока рано. Она обещала свести меня со стоящим человеком. Я ему пристрою дневник.

Мои записи! Вы должны рассказать правду людям. Я ничтожный человек, Сяо-Ке (маленький Ке), но ведь должен же и я совершить в жизни что-нибудь значительное, поджечь танк врагов. Я, как и мой брат, вовремя не дезертировал из армии врагов в джунгли к друзьям.

Как избавиться от Дженни?

Быстрей бы приезжала Дин, привозила бы дневник! Я получу за него много, нам хватит, чтобы уехать с Дин к матери в Сайгон. Брат умер, мама живет одна. Она будет рада.

Завтра я встречусь с каким-то журналистом. Решится судьба. Я опасаюсь Дженни. Попробую описать происшедшее. Наверное, это последняя запись в последней тетрадке. Прощай, дневник! Много-много дней ты был для меня единственным верным другом, только тебе я открывал мысли, я привык к тебе, как Цюй-третий к Блэку и Ваю.

Дженни уже надоело прятаться. Ее сумасбродство выдохлось, и если она еще не ушла к отцу, так только потому, что боится наказания. Я пугаю ее как могу, растравляю ее обиды. Пришлось попросить Цюя-третьего продать мои новые часы, чтобы купить спиртного «дырявой туфле».

Я упросил ее сходить и позвонить откуда-нибудь в Гонконг нужному человеку. А это опять расходы.

Что будет, то будет, от судьбы не спрячешься. Дженни ушла звонить знакомому журналисту, а в это время во двор вошла девушка. Я вначале подумал, что к Цюю-третьему приехала родственница с континента. Они там все ходят в синей одежде, девушки подстрижены коротко. Но это оказалась Дин.

…Она плакала. У нее все тело в синяках. Оказывается, всех приехавших из Гонконга девушек встретили хунвэйбины. Прямо на улице стригли их, отрезали косы, «критиковали», срывая с них «заморские» одежды. Их просто ограбили. Дин еле вырвалась. Ее избили до синевы. Ей пришлось сразу уехать, а то бы на нее напялили «дурацкий колпак».